Возвращение. Танец страсти

— Правда? — тихонько спросила она.

— Правда, — был ответ. — Я поговорю с родителями. Я видел, как ты танцевала с Хавьером. Такое не каждый день увидишь!

— Что ты имеешь в виду?

— Это было… м-м… — Эмилио запнулся. Внезапно ему стало неловко перед сестрой.

— Как это было?

— Настоящее… совершенство. Или нечто похожее. Ты и… Хавьер.

Мерседес не знала, как реагировать на неловкий комплимент брата. Она видела, чего стоили ему эти слова.

Эмилио сдержал слово. Он заручился поддержкой отца, отлично понимая, что из двоих родителей Пабло менее решительно, чем Конча, настроен против того, чтобы Мерседес танцевала.

— Ты не можешь просто поставить точку на таком совершенстве, — сказал он отцу. — Их ничто не остановит.

Слова Эмилио в защиту Мерседес заставили Пабло пересмотреть свои взгляды. Даже описание того, как танцует Мерседес, заставило отца гордиться дочерью, и через несколько дней Конча, хоть и неохотно, согласилась встретиться с Хавьером.

Глава четырнадцатая

За те несколько недель, пока продолжались переговоры, увлечение Мерседес танцами стало лишь сильнее. Она хотела заниматься только танцами. Произошел обмен посланиями, и однажды в «Бочку» приехал Хавьер. Они с Пабло беседовали около часа.

Сердце сеньора Рамиреса неожиданно для него самого оттаяло после разговора с молодым человеком. Не оставалось никаких сомнений, что его имя широко известно среди любителей фламенко, и мнение Пабло о сложившейся ситуации начало меняться. Хавьер Монтеро играл не только в Гранаде и Малаге, но и в Кордове, Севилье, Мадриде. У него даже было приглашение в Бильбао, в дом его выдающегося дяди-гитариста.

Наконец спустилась Конча, стороны представились друг другу. Она была предвзято настроена по отношению к Хавьеру, но он просто не мог ей не понравиться. В его манерах чувствовалась искренность, а позднее, когда Конча услышала, как он играет, она поняла, что именно эта искренность делает его игру такой мощной.

Мерседес было запрещено покидать свою комнату, пока у них был Хавьер. Материнский гнев не так легко укротить.

Хавьер вел себя отважно. Он ясно дал понять, что хочет и дальше выступать с Мерседес в Гранаде. Даже больше того — он хочет, чтобы она ездила с ним в другие города. Разумеется, этого он не сказал родителям Мерседес, поскольку чувствовал, что вся его дальнейшая жизнь окутана туманом. Поскольку это касалось его непосредственно, его будущее находилось в руках родителей Мерседес: все зависело от того, разрешат ли они Мерседес продолжать с ним выступать.

Примерно час спустя их встреча подошла к концу. Пабло ответил за себя и жену: они согласны обдумать просьбу Монтеро.

Конча была крайне обеспокоена. Когда Мерседес танцевала с Эмилио, это было безопасно, но с Хавьером — совершенно другое дело.

— Откуда нам знать, чем все это закончится? — говорила она Пабло. — Ей только шестнадцать, а он почти на пять лет старше.

После встречи с Хавьером мнение Пабло изменилось. Он улыбнулся.

— А разве для нас возраст имел значение? — криво усмехнулся он.

Конча не ответила. У них разница в возрасте была почти десять лет.

— И о чем мы спорим? — спросил Пабло. — Мы говорим о танцах? Или ты считаешь, что там нечто большее?

Конча вспомнила заплаканные глаза дочери, нетронутую еду. Как она ни старалась, но не могла объяснить все это запретом танцевать. Конча не была бесчувственной: она сама познала такую же страстную, всепоглощающую любовь, даже если с годами страсть и поутихла.

— Что тебя больше беспокоит? — вопрошал Пабло. — Любовь нашей дочери к танцам или то, что она влюбилась в этого парня?

— Знаешь, у нее ведь не спросишь, — уныло ответила Конча.

— В любом случае эти две вещи неразрывно связаны, — пробормотал Пабло.

— Понимаешь, я хотела, чтобы перед ней открылись новые горизонты, — причитала Конча, — но не таким образом.

— Разве это выбор? Если мы запретим ей танцевать с Хавьером, чем она, ты думаешь, станет заниматься? Будет сидеть в своей комнате, как примерная ученица?

Вошел Антонио.

— А ты что скажешь? — спросила его Конча.

— Ты уверена, мама, что хочешь знать мое мнение?

Мать кивнула. Он колебался, не желая вставать ни на чью сторону в родительском споре, но тут явно требовался третейский судья.

— Я думаю вот что: ее танец так воздействует на публику еще и потому, что люди становятся свидетелями редкостного упорства, — начал он. — А подобная решимость и упорство никому не позволят встать между ней и фламенко. Если попытаетесь ее остановить, обязательно проиграете.

Мать помолчала, размышляя над словами сына.

— Ладно, если ты, Пабло, будешь ее сопровождать, думаю, мне придется смириться с этими танцами.

Через некоторое время из своей комнаты спустилась Мерседес. Девушка была бледной, она понимала, что сегодня решается ее будущее.

Родители находились в баре.

— Мы сегодня встречались с Хавьером, — сказал Пабло, сообщая уже известную ей новость. — Он нам понравился.

— А могу я с ним танцевать? — нетерпеливо спросила она. Это было единственное, что ее интересовало.

Мерседес запрыгала от радости, когда услышала решение родителей.