Возвращение странницы

– О нет. Это, в сущности, не столь уж важно, не правда ли? – Затем, обращаясь к Инес: – Он сделал мне предложение в розарии семнадцатого июля тысяча девятьсот тридцать девятого. Обстановка была романтической, но, боюсь, сами мы не были настроены столь же романтично. Мы разговаривали о преобразованиях, которые Филипп хотел бы провести в доме, если бы имел достаточно денег. Он сказал, что хочет снести то, что понастроил мой дедушка. Он назвал эти постройки дорогостоящими безобразиями, а я сказала, что я того же мнения. Затем я сказала, что хочу кое-что переделать в саду, и он спросил: «Что именно?» Тогда я заметила, что хотела бы устроить пруд с лилиями и избавиться от ползучих растений вокруг розария – что-то в таком роде. И он сказал: «Хорошо, можешь сделать, если хочешь». Я спросила: «Что ты имеешь в виду?» – а он обнял меня и сказал: «Я прошу тебя выйти за меня замуж, глупая. Как насчет этого?» И я ответила: «О, вот здорово!» – и он меня поцеловал.

– Это верно? – прозвучал пронзительный голос Инес Джослин.

– О да, – ответил Филипп.

Произнеся эти два слова, он снова крепко сжал губы.

Инес наклонилась вперед, тесня Лиллу.

– Что ж, существует масса всего другого, что ты можешь у нее спросить, – такого, о чем можете знать только ты и она. В конце концов, у вас был медовый месяц, не так ли?

Томас Джослин резко обернулся в ее сторону. Мистер Кодрингтон предостерегающе поднял руку. Но прежде чем кто-либо успел заговорить, Анна отодвинула свой стул, по-прежнему улыбаясь, медленно обошла край стола и положила руку Филиппу на плечо. Когда она заговорила, в ее голосе звучала нота нежной радости:

– Кузина Инес хочет, чтобы ты почувствовал полную уверенность, что я провела с тобой медовый месяц. Тебе не кажется, что родственники были бы тут лишними? Я хочу сказать, что даже присутствие добрейшей кузины не совсем желательно во время медового месяца. Не лучше ли, чтобы мы вышли и выяснили это наедине?

Не дожидаясь ответа, она двинулась к двери. Филипп встал и последовал за ней. Они вышли из комнаты вместе. Дверь за ними закрылась.

Все, кроме Инес, испытали чувство облегчения. Все также почувствовали, что Анна проявила немало такта и хорошего воспитания – качеств, в которых мисс Джослин испытывала недостаток.

Эммелина подняла тонко очерченные брови и сказала:

– Ну, знаешь!

– Знаю что, Эммелина? Тебе известно так же хорошо, как и мне, что единственным отчетливым доказательством было бы нечто абсолютно личное между ними. Какой смысл говорить мне: «Ну, знаешь!» – только потому, что тебе недостает моей смелости? В конце концов, мы здесь для того, чтобы выяснить правду. И я бы хотела знать, каким еще способом, по-твоему, мы можем это сделать. Что толку ходить вокруг да около? Если она способна рассказать Филиппу то, что может знать только жена, – значит, она Анна. А если нет – значит, нет.

Инес все еще продолжала говорить, когда Лилла встала и, обойдя стол, села рядом с Линделл. Она положила свою маленькую теплую руку на ее стиснутые на коленях руки и обнаружила, что они холодны как лед.

– Лин… я так хочу, чтобы ты приехала у нас погостить. Перри завтра опять уезжает. Не могла бы ты поехать с нами прямо сегодня?

– В ваш последний вечер? О нет, – не глядя на нее, сказала Линделл.

– Тогда завтра? Будь ангелом и выручи меня. Кузина Инес положила глаз на нашу пустующую комнату. Ей не хочется эвакуироваться в Литл-Клейбери. Она думает, что бомбардировок больше не будет, и хочет вернуться обратно в город, а я, ей-богу, думаю, что этого не вынесу.

Они беседовали под прикрытием гула голосов. Все, за исключением Перри и мистера Элвери, говорили.

– Хорошо, я приеду, – быстро и тихо ответила Линделл.

– Мне бы очень хотелось тебя принять.

Родичи все еще разговаривали, когда дверь отворилась и вошла Анна, а за ней – Филипп. Анна улыбалась, а Филипп был мертвенно-бледен. Она вернулась на свое место и села, но он остался стоять. Когда все посмотрели на них, он сказал:

– Я совершил ошибку, должно быть, еще три года назад. Я должен попросить у нее прощения. Это Анна.

Глава 13

В конце концов никто не остался на ночь. Единственным человеком, проявившим желание это сделать, была Инес, но не получив поощрения, она отбыла, как и приехала, вместе с Перри и Лиллой.

Приступ совести побудил Милли Армитедж отозвать Лиллу в сторону.

– Послушай, я ее не хочу… у нас и без Инес забот довольно. Но если это означает, что она собирается заночевать у вас и испортить последний вечер перед отъездом Перри, что ж, тогда я ее приму. Вообще-то, если на то пошло, не мое дело распоряжаться. Раз Анна вернулась, то это ее дом, а я всего лишь гостья.

Лилла посмотрела на нее с теплой признательностью.

– Всякий был бы рад иметь вас в качестве гостьи. И не надо беспокоиться о кузине Инес, потому что она заночует у своей подруги Роберты Лоум, с которой еще не поссорилась, хотя я думаю, что они на грани. Лин говорит, что приедет ко мне завтра, так что все улажено. Что вы собираетесь делать?

Милли Армитедж состроила гримаску.