Возвращение скипетра

Первым волшебником, которого Птероклс выбрал для освобождения своего раба, был лысый седобородый мужчина по имени Артамус. Оба волшебника поклонились королю Грасу. "Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество", - сказал Артамус. "Я хотел бы убедиться, что это действительно сделано, прежде чем я попробую сам, если вы не возражаете. Думаю, я знаю, как все должно проходить, но тебе всегда нравится смотреть, прежде чем пойти и сделать что-то самому ".

"Кажется разумным", - сказал Грас. Птероклс кивнул.

Королевские стражники привели в королевский павильон двух рабов — мужчину со шрамом на лбу и женщину, которая могла бы быть симпатичной, если бы не была такой грязной и растрепанной, и если бы ее лицо не было безразличной пустой маской. "Если у меня будет первый выбор..." Птероклс улыбнулся и кивнул женщине. "Как тебя зовут, дорогая?"

"Васа". Судя по тому, как она это сказала, вряд ли это имело значение.

"Рад познакомиться с тобой, Васа". Птероклс начал раскачивать кусочек кристалла на конце цепочки. Карие глаза Васы следили за ним, пока он ходил взад-вперед, взад-вперед. Грас наблюдал это однажды раньше, когда волшебник творил заклинание над Отусом. Король огляделся в поисках бывшего раба. Он был там, стоял в тени миндального дерева, внимательно наблюдая, но сохраняя дистанцию.

Птероклс ждал, наблюдая, как глаза Васы следят за качающимся кристаллом. Когда он решил, что время пришло, он пробормотал: "Ты пустой, Васа. Твоя воля не принадлежит тебе. Ты всегда был пуст, твоя воля никогда тебе не принадлежала".

"Я пустая", - эхом повторила она, и в ее голосе действительно не было ничего, что заставляло обычные человеческие голоса выдавать характер говорящего. "Моя воля не принадлежит мне. Я всегда был пуст, моя воля никогда не принадлежала мне ". Даже такое повторение было больше, чем обычно мог себе позволить раб.

Кристалл продолжал раскачиваться взад-вперед. Глаза Васы продолжали следить за ним. Возможно, она забыла обо всем, кроме его сверкающей сущности. Так же тихо, как он говорил раньше, Птероклс спросил: "Ты хочешь обрести свою собственную волю, Васа? Ты хочешь наполниться самим собой?"

"Я хочу обрести свою собственную волю. Я хочу наполниться самим собой". Судя по голосу Васы, ее это ничуть не волновало.

"Я могу снять тень с твоего духа и дать тебе свет. Ты хочешь, чтобы я снял тень с твоего духа и дал тебе свет?"

"Я хочу, чтобы ты снял тень с моего духа и дал мне свет". Что бы ни говорила Васа, внутри она все еще казалась мертвой.

"Тогда я сделаю для тебя все, что смогу", - сказал Птероклс.

"Тогда сделай для меня, что можешь", - сказал Васа. Когда Птероклс освободил Отуса, волшебник не ожидал, что он так отреагирует. Теперь Отус напряженно наклонился вперед, вытаращив глаза и сжав кулаки. О чем он думал? Грас многое бы отдал, чтобы узнать, но он не осмеливался сделать что-либо, чтобы прервать волшебство Птероклса.

Все еще тихим голосом Птероклс начал петь. Аворнийский диалект, который он использовал, был очень старым, даже старше того, который использовали жрецы в храмовых службах. Грас мог разобрать слово здесь и там, но не более. Волшебник продолжал описывать своим кристаллом бесконечную дугу. От него вспыхивали радуги. Вскоре их стало больше, чем могло возникнуть от одного только солнца. "А", - тихо сказал Артамус.

Птероклс сделал выпад и сказал: "Пусть они соберутся", на аворнийском, достаточно близком к обычному, чтобы Грас мог последовать за ним. Эти радуги начали вращаться вокруг головы Васы — быстрее и быстрее, ближе и ближе. Даже тусклые глаза раба загорелись при виде этого зрелища. "Пусть они соберутся вместе!" Сказал Птероклс, и Грас тоже мог это понять.

И снова радуги подчинились воле волшебника. Вместо того, чтобы закружиться вокруг головы Васы, они начали кружиться сквозь нее. Некоторые из них, казалось, все еще сияли даже внутри ее головы. Грас задавался вопросом, могло ли это быть его воображением, но это было то, что, как ему казалось, он видел. Он видел — или думал, что видел — то же самое и с Отусом.

Васа сказала: "О!" Простое восклицание удивления было первым, что Грас услышал от нее, в котором было хоть какое-то чувство. Ее глаза открылись так широко, что король увидел белизну вокруг ее радужек. Радуги поблекли, но Грасу показалось, что он все еще видит часть их света, исходящего от ее лица.

Она низко поклонилась Птероклсу. "О", - снова сказала она, и "Благодарю. Благодарю. Благодарю." У нее было не так много слов, но она знала, что хотела сказать. Когда он поднял ее, на ее лице были слезы.

То же самое сделал Отус, когда поднялся со своего места под деревом. "Она свободна", - прошептал он. "Как и я, она свободна. Хвала Богам за это".

Птероклс кивнул ему, и Грасу, и Артамусу. Обращаясь к другому волшебнику, он сказал: "Вот видишь".

"Да, я вижу, или я надеюсь, что вижу", - ответил Артамус. "Спасибо, что позволил мне наблюдать за тобой. Это был блестящий образец магии". Он также поклонился Птероклсу.