Возвращение Орла. Том 1

– Создание челнов ведет историю с каменного века, а древнейшим из найденных и изученных археологами был чёлн-однодеревка, выдолбленный из ствола дуба каменным топором и датированный в пределах 6000 лет. Словосочетание «неолитический чёлн-однодеревка» стало заезженным штампом в лекциях и музейных экскурсиях, но, к сожалению, к эпохе неолита-бронзы можно достаточно уверенно отнести лишь несколько находок. Это в том числе и челны, найденные и поднятые на Оке. Но все же большая часть из найденных челнов должна быть отнесена к периоду от раннего до позднего Средневековья. Таковы челны, обнаруженные на правом берегу недалеко от села Половское Рязанской области, у деревни Острая Лука, в районе древнего перевоза, у впадения в Оку реки Прони, чёлн с Добрынинова острова, два челна у рязанских сёл Тырново и Терехово, чёлн у Серпухова и в Бунырёво Тульской области, неподалёку от устья Вашаны. Последний хранится в Алексинском музее и довольно точно датируется десятым веком по найденному в челне четырёхгранному «бронебойному» наконечнику стрелы. А вот чёлн, поднятый из Оки у города Таруса, после обследования был повторно затоплен для лучшей сохранности.

Без сомнения, к этой категории средневековых судов относится и наш дединовский чёлн, обнаруженный в старом русле Оки, в Прорве, при строительстве через неё асфальтовой дороги в Малеевское. При выемке плывучего грунта экскаваторщик зацепил ковшом это чудо, – тут Катя отошла в угол комнаты, где на нехитрых козлах лежали почерневшие деревянные останки «чуда». – Нам повезло, что экскаваторщик сам оказался рыбаком, находка его заинтересовала и он не ссыпал её в отвал.

Семён подошёл и потрогал древнее дерево рукой, оно было гладким и тёплым. Заодно огляделся. Музей как музей, какие бытуют в каждом не загнувшемся ещё захолустье – прялки, самовары, иконки и отдельно полка с плотницкими инструментами: что-то вроде двуручной пилы, долота, воротки, скобели, и странные топорики с поперечными, похожими на слегка загнутые расширяющиеся утиные носы, лезвиями. Вытянул шею, чтоб прочитать одну на оба неправильных топора табличку: «Тёсла». Рядом несколько книг – Лажечников, Пильняк, и потрёпанная, по всему видно – старая, может быть даже досоветская, какого-то Гилярова-Платонова. Странная библиотечка.

Музейщица продолжала:

– Всего-то половина челна по длине и от этой половины – чуть больше половины по ширине, но нос до первой рубленой перегородки сохранился хорошо.

– А почему вы всё-таки решили, что он древний? – с лёгкой усмешкой спросил мужчина.

Катенька напряглась. На лицо добавилось румянца, огромные глаза сузились («расцарапает сейчас она ему рожу!»), недружные черты как-то вдруг собрались в прелесть какой портретик!

– Во-первых, – начала она размеренно, – глубина залегания. Этот участок Прорвы – русло очень старое, за короткий срок несколько метров песка намыть без течения было просто невозможно, во-вторых, типологически он идентичен уже известным и датированным окским и сеймскому челнам, а главное, только дединовские мастера уже более пятисот лет делают челны составные, а долблёный, вот такой – технология более примитивная, то есть более ранняя. Углеродный анализ нам пока не по силам.

– С этим можем помочь, но вы нас убедили и так.

И тут Катенька, уже совершенная красавица, полетела по своей памяти:

– Наш чёлн сделан из дубовой колоды, в которой были вырублены три отсека, разделённые оставленными для прочности переборками. Реконструируемая длина около шести метров, ширина между бортами шестьдесят сантиметров, высота бортов до полуметра, а их толщина четыре-пять сантиметров. Нос заострен, корма, видимо, была закруглена, в верхней части бортов имеются прямоугольные отверстия, вероятно, для веревочных уключин, вот одно сохранилось. Челн мог брать на борт трёх-четырёх человек и небольшой груз. Как делали такой чёлн? Срубали огромное дерево, обычно дуб, и изготавливали из него колоду, основу корпуса будущего судна. Далее, в зависимости от избранного типа, колоду использовали целиком, стесывая одну из её поверхностей, либо «разделывали» клиньями вдоль, на две части, каждая из которых становилась самостоятельной заготовкой. В первом случае водоизмещение судна было, как правило, больше, борта выше. Во втором – судно получалось с невысокими бортами и в большей степени плоскодонным. Отсеки или же вся полость будущего судна выдалбливались, выбирались топорами и тёслами.

– Николами? – невпопад, вроде как сострить, вставил Семён, даже не сообразив сразу, что только что их, эти тёсла, видел на полке.

Катенька посмотрела на него с досадой.