- Подвижки есть и немаленькие, - рассказал Келдыш. - Но много и проблем. - Я думаю, экспериментальный реактор будет не раньше восьмидесятого года. Только и нам по этой схеме придется тратить немало энергии. Пока прикидывают, что это будет треть от получаемой.
- Это уже терпимо, - сказал я. - Лишь бы цена была не запредельной. А как дела с вычислительной техникой? Интересно, я ведь все-таки специалист.
- Пока производим ЭВМ на микросхемах средней степени интеграции. Их и используем для разработки БИС. Первые микропроцессоры должны быть в следующем году. Будем сразу же выпускать тридцати двух разрядные. А восьмибитные процессоры уже серийно изготавливаются, но не для вычислительной техники. Половина тем из запущенных пять лет назад еще только начинает внедряться в производство, слишком много было разного рода трудностей. По твоим тетрадям сейчас работают с полсотни институтов и КБ. К сожалению, результаты будут не сразу, но когда будут...
- Теперь доживете и увидите, - сказала Люся. - Интересно, руководству страны уколы не сделали?
- Брежневу будет шестьдесят семь, - сказал я. - Возраст подходящий. Еще несколько лет, и будет поздно. А Суслову уже поздновато, толку будет чуть.
- Пока об этом разговора не было, - ответил Келдыш. - Наверное, ждут результатов клинической практики. Сначала пропустят таких, как я, а потом уже будут делать им.
- Плохо, что укольчики сделают и таким, как Черненко, - сказал я жене, когда уехал Мстислав Всеволодович. - Попробуй его потом выковырять. Пока он заведует общим отделом ЦК, но Брежнев тянет его наверх. Я один раз позволил себе высказаться, но он меня быстро поставил на место, поэтому я больше кадровых вопросов не касаюсь.
Я, что называется, сглазил. Где-то через час после нашего разговора зазвонил телефон.
- Геннадий, можете сейчас приехать? - раздался в трубке голос Леонида Ильича. - Тогда я отправляю за вами машину.
- Поздновато для посиделок, - сказала Люся, заканчивая наводить марафет. - Он не сказал, для чего мы нужны?
- Тебе, наверное, судьба сидеть с подругой.
- Ну и ладно. Мне ваша политика не больно интересна. Расспрошу Вику о ВГИКе, я в нем сто лет не была.
С сентября внучка Брежнева поступила на первый курс и училась в студии Герасимова, так что общие темы, кроме обсуждения меня, у них теперь были. На выезды к Брежневу я теперь оружия не брал, так что сдавать его не требовалось, и нас сразу же пропускали в квартиру. Встретила нас Виктория Петровна, которая обнялась с каждым и увела Люсю, сказав, что меня ждут в кабинете. Помимо Брежнева, меня поджидал Суслов. Интересно, это был первый случай за последние два года. Что же у них случилось?
- Удивлен? - спросил Михаил Андреевич. - Не беспокойся: ничего особенного не случилось, просто хочу посоветоваться, делать уколы или нет. Врачи говорят разное, поэтому хочется знать твое мнение.
- Большого эффекта не будет, - откровенно сказал я. - Возраст. Возможно, проживете немного дольше. А вот таблетки попить советую. Они хоть и не так сильно действуют, но, в общем-то, оздоравливают весь организм. Мне они неплохо помогли, а я ведь был старше вас. А вот Леониду Ильичу польза будет большая.
- А побочные эффекты? - спросил Брежнев.
Я у него не только подрабатывал совестью, но уже стал кем-то вроде родственника, поэтому решил сказать все, что думаю.
- Побочный эффект может быть один для всего Политбюро. Вы почувствуете себя лучше и моложе, и многие будут продолжать зубами цепляться за власть. В моей реальности старение членов Политбюро принесло немало бед. Я об этом писал. Главное - это вовремя уйти, отдав все в надежные руки.
- В руки Машерова? - спросил Брежнев.
- Найдете кого-нибудь лучше, отдайте ему, - сказал я. - Только не таким, как Черненко, им в Политбюро вообще делать нечего. Я ведь вам о нем все написал, а вы ничего не хотите слушать и тянете его наверх. Константин Устинович - чистый аппаратчик. Он может быть очень полезен, даже незаменим, но только на вторых ролях, первые он не потянет.
- Ладно, это мы решим сами, - недовольно прервал меня Брежнев. - А уколы сделаю и твои таблетки попью.
- Спасибо, - поблагодарил я Суслова. - Я ведь знаю, кому обязан тем, что фильм не укоротили на треть.
- Кто бы мне сказал десять лет назад, что я буду отстаивать эротику в кино, - вздохнул он. - Фигурально выражаясь, плюнул бы ему в лицо. И тебя бы не полез защищать, но уж больно талантливо снято. Убери что-нибудь, и будет совсем не то. В твое время такой фильм был снят?
- Нет. Сценарий я придумал на ходу и написал на коленке. Не все же переписывать чужие вещи, тем более что я их уже так не помню.
- Почему? - спросил Брежнев.
- Немного подсела память, - пояснил я. - Сюжет помню, а текст уже только местами. Написать смогу, но книга будет уже моя, хоть и с ворованным сюжетом. Михаил Андреевич, можно вопрос? А то когда я вас еще случайно встречу.
- Встретимся еще, не переживай. Не собираюсь я от тебя бегать. А вопрос задавай.