Возвращение из Трапезунда

Не время и не место рассказывать сейчас, как мне это удалось и как мне способствовал в этом ливень, отогнавший под крышу бдительных часовых. Не спеши рвать письмо и осуждать меня. Ты беседуешь с мертвым человеком, которому все равно, что ты о чем думаешь. Но если в тебе осталась малая толика объективности, ты признаешь, что ценности (а их число невелико), бывшие в гробу, достались бы корыстному Авдееву и, вернее всего, даже без гибели «Измаила» до музея не добрались. Больших мерзавцев и жуликов, чем чета Авдеевых, я не видел. Но «Измаил» погиб, и с ним погибло все экспедиционное имущество. И все ее трофеи. Спасен был лишь мой чемодан, в чем ты принимал деятельное участие.

– Андрей!

Тот отмахнулся:

– Сейчас, одну минуту!

За неблагородным занятием спасения погребения от корыстного Авдеева меня застал один человек. Не важно кто. Мне надо было его убить. Я же от него откупился. Теперь я буду до конца моих дней ждать, когда он проговорится Аспасии или Рефику, а может, гражданину Метелкину. Не столь важно кому. И раз ты читаешь это письмо, дружище, значит, он уже проговорился.

Я спешу кончить письмо. Надеюсь, что у меня еще будет возможность написать продолжение или даже вместе с тобой когда-нибудь посмеяться над моими страхами. Но запомни, что чемодан я оставил сестре. Там некоторые из находок, не представляющие финансового, но имеющие исторический интерес. Там же научное описание погребения. Может пригодиться. Остальная часть ценностей мною спрятана надежно. Ты получишь о том сообщение – этому же письму я не могу доверить столь много и подвергнуть опасности твою дурацкую жизнь, мой друг.

По натуре я не вор, но мне надоела бедность – она унизительна.

– Андрей, чего не встречаешь!

– Сейчас!

Твой: Москва, Почтамт, до востребования. Иван Покровский.

Андрей сложил письмо и спрягал в карман. Он вернул способность видеть и слышать окружающее. Михай Попеску уже вытащил нос ялика на гальку. Отар Ахвледиани передавал ему чемодан.

– Что случилось? – спросил Михай. – На тебе лица нет!

– Все в порядке!

– Мы уезжаем? – спросила Лидочка, страшась услышать отрицательный ответ.

– Разумеется, мы уезжаем, – сказал Андрей. – Я тебе потом дам почитать.

– Я понимаю!

Лидочка расцеловалась с мадам Ахвледиани. Отар сам поставил бутыль в ялик. Михай поглядел на нее с уважением и сказал:

– Теперь мы наверняка промахнемся мимо Крыма.

Лидочка прочла письмо, когда фелюга уже шла к Крыму и кавказский берег скрылся из глаз.

– Как это гадко, – сказала она, возвращая письмо.

– Он умер. Его убили. Наказание страшнее, чем проступок.

– Чемодан остался у сестры?

– Дом сгорел. Или сестра увезла чемодан с собой, или он погиб вместе с домом.

– А что будет дальше?

– А дальше я зайду в Москве на почтамт, – сказал Андрей.

– Зачем?

– Потому что Иван просил меня об этом.

– Объясни. – Лидочка насупила брови.

– Прочти последнюю строку письма.

– Ты думаешь, это намек?

– Да, я так думаю.

– Мне не хочется, чтобы ты с этим связывался.

– Я не хотел бы, чтобы все погибло.

Михай высунул голову из люка и закричал:

– Чай пить будете, голуби?

– Спасибо, сейчас идем.

Глава 6 Октябрь – декабрь 1917 г

25 октября, в ночь, в России совершалась революция. Нынче известно, что она победила. В те часы об этом никто не знал.

Без двадцати одиннадцать меньшевик Дан открыл заседание 2-го съезда Советов.