Возвращение Фабрицио

— Возможно, вы будете потрясены, услышав такое, но много дьяволов в сутанах ходят по улицам Рима и по коридорам Ватикана. Воплощение зла. Честолюбие не знает предела. Да, я с радостью оставил Рим. А в последнее время в воздухе словно висело что-то зловещее. Я ощущал глубокую тревогу и беспокойство как раз перед отъездом из Рима и путешествием сюда.

— Меня немного удивили ваши слова, — она чуть подумала, — тем не менее все так, как я подозревала. Отец говорил, что священникам верить нельзя. Особенно римским священникам.

Аркенти снова поразило ее стремление быть откровенной, ее природный ум, ее бесхитростность.

— Никому не говорите того, что я сказал. Это будет нашей тайной, хорошо?

— Да.

Она опустила глаза и улыбнулась, радуясь возможности разделить с ним тайну.

Последний свидетель

Адвокат дьявола и писарь собирали бумаги, закончив последнюю беседу в последний день официального опроса свидетелей, когда Бенефицио, простодушный слуга средних лет, показался в дверях приемной с высокими потолками. Он сцеплял и расцеплял пальцы и выглядел взволнованным.

— Э-э-э, ваше высокопреосвященство…

Монсеньор Аркенти смотрел на него и ждал:

— Говори.

— Человек, там человек пришел. Он хочет с вами поговорить, ваше высокопреосвященство. Не знаю, надо ли его пускать.

— Как его зовут?

— Родольфо.

У Анджело глаза полезли на лоб.

Вздохнув, адвокат дьявола устало махнул рукой:

— Веди.

При виде пришельца вялость адвоката улетучилась. Он обратился к писарю:

— Кто это?

— Известный сумасшедший, бродит по деревням в этих краях. Думаю, он безобидный, — тихо ответил Анджело.

Адвокат секунду задумчиво рассматривал мужчину. Посмотрим.

— Входите. Садитесь.

Длинные нечесаные волосы, огромные желтоватые глаза, лицо, глубоко изрытое оспой. Человек прошел в комнату, сопровождаемый характерным звуком. Какого дьявола? Когда он уселся, адвокат понял, что это стучали кости скелета, который тот носил на спине. Кости были перехвачены кожаными ремнями, что исчезали в лохмотьях его одежды, удерживая скелет.

— Что это? Кто вы?

— Меня зовут Родольфо. Прошу позволения поговорить с вашим преосвященством.

— Сначала, любезный, объясни, что за нелепая вещь у тебя на спине.

— Да, конечно, ваше высокопреосвященство. Меня называют Человек тростника. Много лет назад я совершил ужасное преступление. Убийство. Подробности тех событий, того рокового дня, что заклеймил мою душу, теперь не важны. Довольно лишь сказать, что я был молод, горяч и пренебрег честным предостережением. С тех пор и расплачиваюсь, как того требует правосудие. Я приговорен до конца жизни таскать на спине труп убитого. Поначалу я чуть не лишился рассудка — запах гниющей плоти постоянно был со мной. Дух покойного забирался сюда, — он затолкал два пальца в ноздри, — пытался овладеть моей душой, чтобы мучить меня. Но я сопротивлялся, и наконец дух отступился и исчез. С тех пор мы с ним, — он показал пальцем на скелет за плечом, — стали лучшими друзьями!

Адвокат дьявола ничего не сказал, но пристально посмотрел на мужчину. Глаза его горят, как у безумца, но он явно не безумец. Взгляд напоминает мне загадочные глаза святых на картинах. Святого Себастиана. Или, возможно, Иеронима. Родольфо тоже смотрел на адвоката, сложив руки на коленях. Когда человек двинулся на стуле, монсеньор увидел, как из-за правого плеча его выглядывает череп.

— И?..

— Ваше высокопреосвященство, я понял очевидное. У каждого из нас мертвец за спиной. Порой это мы сами. Мне пришлось взглянуть в лицо этой истине, которую прочие предпочитают не замечать. И я смотрел ей в лицо. Покойный был моим братом.

Монсеньор Аркенти не был уверен, имел ли он в виду «брата» в буквальном смысле, но решил не просить пояснений.

— Понимаю. — Адвокат дьявола помолчал. — У вас есть сведения о кандидате в святые Фабрицио Камбьяти?

— Да. — Родольфо кивнул. — Я расскажу. Я знал его.

— Это невозможно. Уверен, он умер задолго до вашего рождения.

— Он являлся мне во сне.

— Во сне?

— Да, ваше высокопреосвященство. Мы с Фабрицио часто проводили дни, гуляя по полям или сидя под деревом, последним в длинной череде тополей.

Важна ли эта последняя подробность? Было сложно понять, стоит этот человек одной ногой на пороге сумасшедшего дома или таинственным образом указывает едва различимую истину. В комнате воцарилось молчание, которое подчеркивал скрип пера писаря. Адвокат отвернулся и посмотрел в окно, на предвечернее небо, серо-белое, как брюхо козла, сочащееся неизменной моросью. Как распознать святого в таком месте, где безумцы и мистики лезут изо всех щелей? Я могу это прекратить. Отослать его… Он склонился к Анджело, корпевшему над своей работой.

— Остановись. — Перо зависло посреди строки. — Я не хочу вносить это в отчет.