Возвращение домой

И ведь ненавидел этого человека всей душой. Его, лежащего перед ним, беспомощного и слабого… Как же Янис мечтал об этом! Ненавидел капитана смертельно… Но именно она, эта смерть, и расставила всё по своим местам: кому из них двоих жить, а кому — умереть. Выбор был сделан Свыше, а Янис не привык в своей жизни идти против Рока, против Бога… По опыту знал: людям вмешиваться в это опасно. Человеку лучше уйти, полностью доверяясь судьбе… Пусть будет всё так, как будет…

И всё равно Янис жалел до крика, до стона, до зубовного скрежета, что его пули, ЕГО пули достались капитану. И ничего при этом уже не исправить, не изменить. Ничего! Как ни старайся…

Если бы капитан погиб на месте, ещё у дороги, не на глазах Яниса, он бы никогда не пожалел о своей везучести. А так Дюпрейну хватило времени понять, понять всё то, что Янис никому и никогда бы не доверил. Понять отчаянное безумие, толкнувшее его вперёд в тот роковой момент. Его жалкую попытку изменить хоть что-то в своей судьбе…

Но Дюпрейн не только это понял, он ещё и своими действиями, своими словами подтвердил это, дал понять, что считает виноватым во всём себя самого. Только себя!..

Такого поворота Янис совсем не ожидал! В своём богатой на приключения жизни он многих встречал, но никто и никогда — ни один! — ни разу не взял на себя свою вину. Наоборот, сколько раз он получал за кого-то, дважды в лагере сидел за всю их компанию… А после — даже «спасибо» не услышал, одни нотации и упрёки, оскорбления и унижения, постоянные насмешки за свою «глупость, недальновидность, неизворотливость, непрофессионализм, за мягкосердечие». А уж когда он заикался о товарищеской взаимовыручке, над ним лишь потешались со словами:

— В нашем мире друзей нет! Так, приятели по общим делам… Главное — это «я»! «Я»! А все остальные враги!.. Они порвут тебя, как только возможность представится… Не верь никогда и никому… Никогда! НИКОГДА!!!

И теперь впервые в жизни человек, которого Янис уважал (ненависть, безграничная, всеобъемлющая ненависть, двигающая его по жизни, сменилась уважением неменьшим!) просил так мало! Индикатор! Всего-то индикатор в обмен на то, что он, наконец-то, сумел увидеть сам, что те понятия и принципы, по которым он пытался когда-то жить, над которыми смеялись все, — не чепуха, не пустой звук. Они существуют, но только в другом мире. В том, куда Янису никогда не попасть! Он навсегда останется за бортом… С вечным, несмываемым клеймом «уголовник»!

Левая рука — чем она хуже? Да ничем! Особенно если с детских лет привык полагаться только на руки… При его профессии они нужны были обе, равные по ловкости, по умению, по силе… Конечно, давно уже не было практики, хорошей такой практики. Именно за это он переживал.

И напрасно переживал!

Никто из них не мог слышать, я Янис нутром уловил этот писк, писк «сгорающего» микрочипа. Конечно, он не мог пищать. Это слово здесь вряд ли уместно, но именно этот звук слышал Янис, когда отводил назад руку с зажигалкой. Он справился! В этом он мог поклясться!

— Всё! — Алмаар отстранился, зажимая в руке свою зажигалку, и не увидел, как в ответ Дюпрейн лишь устало кивнул головой. Рядом наконец-то долгим эхом выдоха вывел себя из оцепенения Тайлер. Он был свидетелем того, о чём большинство людей на всех трёх планетах даже слыхом не слыхивало. Хотя уж Тайлер-то как никто другой должен быть в курсе. Он на себе испытал уязвимость того изобретения человеческой мысли, на которое опиралась такая сильная и сложная структура, как ОВИС.

— И ещё, Тайлер! — Дюпрейн заговорил снова, дождавшись небольшого затишья, когда можно было слышать, что он говорит. — Аптечки…все, нужно будет утопить в реке… Это мой приказ!.. И карту!.. В ней взрыватель… Он очень чувствительный… может включиться сам… В нём запас времени всего на десять минут… — Джейк промолчал, и Дюпрейн добавил для чего-то, — Вообще-то взрыватель рассчитывали на воздействие титановой руды… Он должен был включиться при нашем приближении…

Джейк снова промолчал, только чуть заметно кивнул головой, давая понять, что приказ ясен, а, значит, будет выполнен.

— А теперь я хотел бы побыть один…

И Тайлер ушёл, ушёл, так и не сказав ни слова.

Ну, вот и всё!

Понимая это, Дюпрейн не смог сдержать вздоха. Полежал ещё немного с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственной боли, к личным ощущениям, частью сознания следя за миром, окружающим его. Как всё-таки хорошо, что скоро будет дождь, что гром гремит… Очень хорошо… Просто прекрасно!.. Словно сама природа поняла… Поняла и торопит… Быстрее-быстрее! Даже с ливнем не спешит…

Он нащупал свой «Бергстон» справа, на поясе, привычно потянул его из кобуры… Сколько раз за свою жизнь он повторял это движение! Движение, отработанное до автоматизма…

Металл приятно холодил ладонь… Прохлада!.. Долгожданная прохлада… Только она может унять эту боль… «Сколько раз ты спасал меня, мой „Бергстон“! Старый испытанный друг… Ты многое помнишь… На две человеческие жизни хватит…