Возвращение домой

Помнишь то дельце в горах Кирканы?.. Когда нас закинули с тем заданием… И как растянулось оно потом на полгода, совсем вышло из-под контроля… Ты помнишь, как мы считали тогда каждый день, как делили последние крошки пайка, как ждали обещанного вертолёта… Ничего! Да и какая, к чёрту, „вертушка“, когда всё небо простреливалось от хребта до хребта!

И только ты, дружок, был со мной всегда… Одному тебе я верил, знал: ты никогда не подведёшь!.. Никогда не оставишь одного в такой дерьмовый момент… Да, ты всё это видел, всё помнишь…

Ты и сейчас меня не подведёшь… Ведь ты всегда под рукой!..»

Дюпрейн ласково погладил ствол пистолета.

Молния — яркая вспышка — пробилась до земли, казалось, светануло прямо над головой, прямо перед глазами… Дюпрейн зажмурился, мысленно начал отсчёт:

— …Восемь, девять, десять!

Он не ошибся и на этот раз: последнее число точно совпало с раскатистым рокотом, заглушившим все остальные звуки…

Сжимая в руке сложенную карту, Джейк прошёл вперёд, не дойдя до деревьев, где ждали Кордуэлл и Моретти каких-то два-три шага, остановился, отмечая про себя, что Алмаара среди ребят нет: «Опять куда-то зашился… И улизнул совсем неслышно…»

Разговор с капитаном, все его подробности, медленно всплывал в памяти во всей последовательности. Джейк хорошо помнил, что хотел ещё спросить капитана о чём-то важном… О том, о чём сам капитан упомянул как-то вскользь, мимоходом… Поэтому Джейк и внимание обрати не сразу. А теперь этот факт не давал ему покоя… Назад, назад весь их разговор! Как ленту с записью!.. Прокрутить в обратном порядке! Докопаться до сути!

Мать!!! Да!!! Он говорил о матери… Упоминал о ней… Откуда Дюпрейн мог знать о ней? Я же сирота по личному делу?.. Вообще без родных!

Неужели что-то стало известно?! Неужели она всё-таки связалась?! А они скрыли! Скрыли всё!!!

Джейк развернулся на месте, через правое плечо, так, как их в своё время муштровали на плацу, и даже сделал шаг… Спросить капитана! Выспросить у него всё, что он знает!.. И вообще не давать ему оставаться одному! Не бросать его одного сейчас…

В этот момент в небе снова сверкнуло. Здесь, под защитой зелени, свет слепил мало, но Джейк уже скорее по привычке прикрыл глаза.

Ещё шаг! Другой!

Остановился в нерешительности на полпути, вспомнив последние слова капитана. А может, пока не торопиться так сильно? Не беспокоить лишний раз? Просил же он, один хотел побыть для чего-то…

О Боже!!! Так ясно же! Ясно, для чего!!!

В небе опять гремело, долго и страшно. Словно весь мир хотелось оглушить этим громом… Но Джейк даже не вздрогнул. Он торопился. Назад! Назад к капитану! Не дать ему… Не позволить… Бросить их всех?!.. Ну, уж нет!..

Гром — вся эта свободная и дикая сила — не мог остановить Джейка, но, когда он услышал, каким-то особым чутьём различил в этом грохоте сухой негромкий щелчок выстрела, он остановился. Остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду.

И понял! Всё — понял!..

И понял, что опять не успел…

В небе затихал весь этот жуткий концерт, и Джейк медленно поднял голову, глянул вверх. Как он хотел увидеть небо! Хоть одну звезду!..

По лицу, по щекам, по подбородку на грудь и за шиворот потекли капли. Что это — Джейк не сразу понял. И даже не сразу почувствовал холод. Холод, а не жар, не то, что бывает от слёз…

Дождь! Наконец-то небо разродилось дождём… Сперва редкими, но крупными каплями, потом этих капель стало больше — намного больше, но они не стали меньше, били по телу сильно. Даже преодолевая плотную преграду из листьев, они не теряли своей силы.

А Джейк всё равно стоял и всё так же смотрел вверх, разомкнув пересохшие губы, и чувствуя, как вода попадает в рот.

…Он плакал — или не плакал, сам не мог этого понять, но, чувствуя, как до нитки промокает одежда, как она тяжелеет, тянет к земле, понимал одно: становится легче… Легче!..

А потом развернулся и поплелся назад, до ребят.

Такие же мокрые, растерянные и от этого ещё больше одинокие… А они ведь ещё ничего не знают, не догадываются даже… И опять среди них Джейк не заметил Алмаара.

— Что капитан? Когда нам выходить? — Дик спросил первым, ладонью вытирая мокрое лицо. Джейк не ответил, просто промолчал и отвернулся. И только Моретти всё понял сразу. Понял или догадался. Он ни слова не сказал, молча метнулся вперёд, и Джейк перехватил его в этот момент. Перехватил одной рукой и прижал к себе. Мокрого, дрожащего, но скорее не от холода, а от страха, о ужаса… И Моретти почему-то не вырывался, не кричал, просто стоял, уткнувшись лбом Джейку в плечо, и тот чувствовал, как он всхлипывает как-то по-детски, совсем беспомощно, и старается при этом, чтоб никто не заметил, стискивает зубы до боли, до дрожи в нижней челюсти.

— Застрелился, да? — в этих словах было больше утверждения, чем вопроса, но Джейк всё же кивнул, встретив взгляд Кордуэлла. — Чёрт! Он же мог ещё выжить!.. — Он этой репликой и коротким взмахом руки выказал все свои чувства: возмущение, недовольство, протест, жалость.

Джейк отпустил Марио почти нехотя, чувствовалось, что тот еле на ногах стоит от усталости, от всего, что навалилось на них разом.