— Больше месяца уже… Да, почти пять недель, — ответил Джейк, не глядя на Дюпрейна.
— И как же тебя так угораздило?.. Из элиты и в пехоту? — тот сокрушённо покачал головой: всё никак не мог поверить. — Как же так?..
— Просто, господин капитан, очень просто! — Джейк взглянул на него снизу вверх, зло сверкнул в полумраке белками глаз. — Меня не спрашивали: кто я и откуда… Даже с Ниобатой не связались! Вы же знаете: я без индикатора… Без индикатора и без документов. Кто мне поверит? — опять сверкнул глазами, перешёл в наступление. — Вот вы бы поверили? Нет!..
Дюпрейн даже растерялся, таким он Тайлера ещё не видел: злым, резким, раздражённым, отчаявшимся.
— Но… — Дюпрейн начал что-то, но мысль ускользнула, осталось одно удивление и растерянность. Он и вправду никогда бы не поверил, что видит перед собой гвардейца, гвардейца из Личной Императорской Гвардии. Об этих парнях ходили легенды и слухи, один другого невероятнее… А тут, вот он, живой представитель! Часть всех этих легенд — двадцатилетний мальчишка с серьёзными глазами…
Да, мальчишка! Но как ловко он управляется с минами! Одним ножом сделал то, за что не всякий специалист со стажем рискнёт взяться, даже перекрестившись и скрестив пальцы на удачу!
Сумасшествие какое-то! Сплошной идиотизм!
Выбрал себе в группу тех, кого не жалко на смерть тащить: преступника, безработного компьютерщика и двух бродяг… Все почти круглые сироты, если верить личным делам… И что же на самом деле? Что?..
Один — «информатор», бывший, правда, но норов — дай Бог! Другой — из Гвардии, и как его сюда занесло? Да ещё и говорит об этом так, между делом, как о пустяке, будто эти гвардейцы — на дороге валяются! Чёрт знает, что с этим миром происходит! Всё с ног на голову встало с этой войной!
— А Алмаар тут при чём? Откуда он знает? — Дюпрейн вновь задал такой вопрос, ответ на который вряд ли мог хоть что-то прояснить в хаосе сумбурных, противоречивых мыслей… Совсем не о том он спрашивал, совсем не то хотел бы услышать, но сейчас, именно в эти минуты понимал, что просто необходимо хоть о чём-то спросить, даже задать вот эти нелепые вопросы… Всё словно из головы вылетело, всё значительное, устоявшееся в этой жизни смело одним махом, фактом присутствия здесь и сейчас этого парня — Джейка Тайлера — гвардейца…
Но в дань опыту, профессионализму, мастерству он понимал — надо о чём-то говорить, надо, чтобы Тайлер доверился ему, заговорил сам, почувствовал участие капитана, чтобы сам объяснил более-менее, что к чему, прояснил обстановку — не тянуть же с него каждое слово, словно клещами! Ведь не чужие они уже совсем, совсем не чужие после того, что пережили этой ночью, слишком многое перенесли, чтоб до конца не доверять друг другу…
— По моим краденным документам он пытался уехать на Ниобу, покинуть Гриффит. Сам он теперь невыездной… после того, как попал в опалу… Эти, из ОВИСа, его так наказали… за любопытство…
Дюпрейн остолбенел, замер, обдумывая услышанное. Всё становится на свои места. И Алмаар — «информатор» и Тайлер — гвардеец! Всё принимает чёткие очертания… Всё это — правда! Реальная, жестокая правда! И осознание этого опять лишило Дюпрейна дара речи, он вновь не знал, о чём спросить, принимая это всё; как он должен поступить в этом случае, случае нестандартном, выходящем за рамки обычного понимания…
— Вот ведь гадёныш! — в сердцах воскликнул Дюпрейн, всё его негодование выплеснулось против ненавистного Алмаара, дезертира и эгоиста. — Я знал, сразу понял, что нечто подобное он и выкинул… Ни на что нормальное не способен! Паршивец! Уголовник чёртов! — он снова заходил на этих нескольких метрах между деревьями, потом резко остановился, словно наткнулся на что-то, будто вспомнил о чём-то важном, перехватил автомат в другую руку и пошёл вперёд:
— Пошли!
Вопросов меньше не стало, — наоборот! — а вот операция, задание это последнее — для них — лежало грузом на плечах, и изменить что-то Дюпрейн был не в силах. Что толку сейчас пытаться что-то понять, во что-то вникнуть, переживать за них, за каждого, даже за него — группу он отобрал сам!..
…Меньше чем через час они все уже подобрались к дороге, и капитан инструктировал первую пару, Моретти и Алмаара:
— Как только я дам знак, вы оба одновременно выходите на дорогу! И быстро! Бегом! Ждать будете нас поблизости… И с другой пары глаз не сводить!.. Моретти, на тебе ответственность за Алмаара! Откажется выполнять приказ — хоть один! — разрешаю стрелять!.. Далеко не уходить! Ясно?!
Пойдёте вот так! Прямо! — и Дюпрейн рукой указал направление движения. — И ни шагу в сторону! Везде мины… Главное — без суеты, между машинами у вас есть полторы минуты! Мы будем прикрывать вас, если что… Понятно? Вопросы есть? — Моретти мотнул головой, чуть слышно ответил:
— Вопросов нет, господин капитан. Приказ ясен.
Алмаар — вот ведь сволочная натура! — лишь ухмыльнулся. Казалось, для него всё это — лишь игра, игра в войну. Что-то несерьёзное. И вся суровость капитана — тоже. Даже сейчас чувствовалось его немое сопротивление происходящему, его нежелание подчиняться приказам.