Возвращение домой

— А по мне, так всё равно! Что там бардак, что здесь — покоя нет! Везде одно дерьмо! Из-за всяких придурков… — Янис вмешался в разговор впервые за весь день. Не выдержал! Но не потому, что соскучился без общения, — нет! Просто он по-своему понимал то, что происходит в этом мире. Видел виновных там, куда остальные даже глянуть не решались. Он не был глуп, этот парень! А «информатором» повидал много такого, чего другим и не узнать никогда за всю жизнь! — Они на Ниобе — на вашей высокоразвитой Ниобе — за нас всё решили! И вот они, последствия! Черпаем полной ложкой! Такие, как мы трое! — и он глянул на Кордуэлла, потом — на Моретти. — Вы же, капитан, выполняете приказ! И ты, Тайлер, здесь тоже случайно! По воле судеб! А разгребать всё будем мы…

— Интересно, и кого же ты считаешь крайним? — Дюпрейн зло прищурился, глядел на Алмаара с нескрываемым презрением, отметил про себя: «Наглеет парень, уже по-уставному перестал обращаться… Сволочь! И почему я не пристрелил тебя сразу, паршивца? Чёртов уголовник!»

— Всех тех твердолобых дураков, готовых рвать друг другу глотки за каждый кусок земли! — Янис ответил резко, смял травинку в кулаке, смотрел на Дюпрейна с вызовом и чуть исподлобья. — Вы знаете что-нибудь о Совете на Фрейе? Хотя… — он раздражённо двинул плечом, вскинул голову. — Вы многого не знаете. А я сразу понял: войны не избежать! Ещё до всей этой паники, — и дёрнул подбородком в сторону дороги, имея в виду беженцев из города.

— Ненавижу таких умников, — прошептал Дюпрейн, сверкая глазами. — Тем более таких, как ты, дезертир Алмаар!

Упоминание о Фрейе, о Совете подействовало на Джейка сильнее, чем удар исподтишка. «Неужели он и про это знает?!! Про Совет? Про объявление войны? И про меня, наверное, тоже? Но почему ни слова не сказал? Даже ни разу не заикнулся… „Информатор“ проклятый! Такой же конспиратор, как и они все… Проклятье!» Джейк смотрел в лицо Яниса, пытался «узнать», о чём он думает, но Алмаар сейчас был в бешенстве: упоминание о дезертирстве — да ещё таким тоном! — вызвало в его душе целую бурю эмоций. Он думал теперь о Дюпрейне. Только о нём! Пытаться «уловить» что-то дельное сейчас — бесполезное дело!

Дюпрейн поднялся на ноги, намеренно неторопливо убрал на место карту и потом только сказал:

— А теперь, арестованный Алмаар, послушай меня, и хорошо послушай, так как повторять я не люблю.

Разрешения говорить я тебе не давал! И уж тем более высказывать своё мнение! Оно никому не интересно! Никому! Впредь запомни: рот ты откроешь тогда, когда я разрешу. А пока я не желаю тебя слушать!

И ещё! Если ты нарушишь любой мой приказ, я лично приведу в исполнение приговор военно-полевого суда, где судья будет на этот раз один! Я!!! Господин капитан Императорской Армии — Дюпрейн!

И если ты ещё раз обратишься ко мне не по уставу, даже в своих мыслях, я сделаю это не раздумывая! Понятно? Запомнил?

Всё это время Дюпрейн смотрел на Алмаара, не моргая, и его слова, тяжёлые и холодные, повисали в воздухе, как шары осветительных ракет. От этих слов холод продрал все четыре спины. Всем стало страшно! Янис же ещё сильнее побледнел, непонятно только: от испуга или от злости!

— Рядовой Тайлер — за мной! Кордуэлл — за старшего! — Дюпрейн резко сменил тему. — Услышите взрывы или выстрелы — быстро и сразу уходите на восток к реке и по течению дойдёте до города. Пошли! — приказ предназначался Джейку, тот был уже готов и, не мешкая, пошёл следом.

Потом они сидели в кустах на краю леса. Сидели неподвижно, ни один лист, ни одна веточка не дрожали. Даже ночные птицы не замечали их, переговаривались на соседнем дереве. Сумерки спустились на лес тихо; сквозь деревья с другой стороны дороги просачивалась мутная сероватая дымка, лёгкая и зыбкая, как туман. Свет фар в этом тумане казался расплывчатым, нечётким. Машины проносились туда-сюда по большей части в сторону Чайна-Фло. Большие армейские машины с высокими бронированными бортами, с брезентовыми тентами.

А они всё ждали чего-то! Наверное, ночи…

Дюпрейн смотрел на дорогу, на машины, долго о чём-то думал, всё присматривался, что-то высчитывал в уме. Джейк сидел рядом, слева, тоже глядел на дорогу, а краем глаза следил за Дюпрейном. Затвердевшие скулы, стиснутые челюсти, прищуренные внимательные глаза. Он злился, никак не мог успокоиться. Всё вспоминал Алмаара, заново передумывал последний разговор. Плохо, когда идёшь на такое ответственное дело, на разминирование, в его-то состоянии. Для сапёра большая часть успеха в его нелёгком деле зависит от настроения. Как настроишься, с какими мыслями за дело возьмёшься, таков и результат! Да, Дюпрейн, видно, и сам всё понимал, не в настроении он сейчас, как бы чего не вышло…

— Как он тебе, Тайлер? — спросил он вдруг. Неожиданно захотел поговорить. Поговорить просто, без соблюдения званий и других формальностей… Разговор на равных помог бы ему настроиться на предстоящую работу, расслабиться телом и собраться душой. Да и помощника не мешало проверить. Как он? Не трусит?