Возвращение домой

Мэделин подпрыгнула и, посмотрев на мужа, быстро ткнула сигарету в пепельницу. Заметив это, Лоуренс нахмурился, но мудро промолчал.

— Да, будто у меня мало проблем. Авторша «Ночной песни» не хочет возобновлять мои права на книгу.

— Но ей ничего не остается, это же записано в контракте.

— Да, но мой бесценный агент не побеспокоился застолбить сумму. Мисс Толкин намерена удвоить ее. Видите ли, она беспокоится, что я прилагаю недостаточно усилий для экранизации ее шедевра. Я думаю, пара птичек по имени Моррис и Стен шепнули ей кое-что на ушко. — Мэделин без остановки постукивала алыми ногтями по ручкам кресла.

— Черт! — Лоуренс прошел вглубь комнаты, уже готовый услышать ее вопль, чтобы он убирался вон.

Лоуренс смирился со взрывным характером Мэдди, но после возвращения из Хьюстона она просто не в себе. Целую неделю жена злится на него за то, что он признал право Сары на акции компании, хотя он, Лоуренс, не сказал ничего, кроме правды. Между ними произошел крупный скандал, закончившийся его выдворением из спальни. Она до сих пор не простила его, это совершенно ясно.

— Очень жаль, дорогая, я знаю, как много значит для тебя этот проект, но в конце концов другие…

— Я согласилась на ее новую цену! — с вызовом выпалила Мэдди, словно бросая перчатку.

— Что? Но, Мэдди, ты не можешь себе позволить такие расходы. По крайней мере сейчас! Дорогая, неужели ты не понимаешь, это огромная сумма. Ты не можешь…

— Перестань мне говорить, что я не могу! — закричала она. — Мне надоело беспрестанно слышать, что я не могу! Что я ничего не могу сделать с Сарой Андерсон, которая завладела частью нашего семейного бизнеса! Не могу продать свои акции! Не могу вложить деньги в производство фильма! Не могу сыграть роль Элен! Не могу возобновить права на экранизацию! Мне осточертело слышать, что я ничего не могу! К черту! Я собираюсь сохранить права на книгу! И мне плевать, сколько это стоит! Эта роль моя. Я не намерена позволить Стену, Моррису или еще кому-то отнять мою роль.

— Но дорогая… Деньги…

— Плевала я на деньги! Мне все равно, где и как ты их достанешь! Просто достань. Присвой чужие. Ограбь банк. В конце концов мне все равно, даже если ты совершишь ради этого убийство. Просто достань!

Голос ее наконец дрогнул, и глаза наполнились слезами.

— Ну, милая, не надо. — Садясь на угол ее стола, Лоуренс взял ее руки в свои. — Ну не волнуйся так. Невыносимо видеть тебя в таком состоянии.

— Я должна сделать фильм, Лоуренс.

Она произнесла это тихо, шепотом, дрожащим от слез голосом. Прекрасные серые глаза еще сильнее блестели от влаги, подбородок дрожал, как у ребенка, который жаждал получить понравившуюся игрушку.

Лоуренс осел, как песочный замок, накрытый волной прилива.

— Ну, дорогая, не плачь, все утрясется.

Он встал, зашел сзади и принялся массировать напрягшиеся плечи Мэделин.

Мэделин вздохнула и откинула голову, упершись ему в живот. Ей нравилось чувствовать сильные опытные руки Лоуренса, они ласкали ее, нежили, доказывали, как она желанна. Сейчас ей это было совершенно необходимо.

— Ты правда любишь меня, Лоуренс? Да?

— Всем сердцем и душой, — поклялся он. — Ты — моя жизнь. Я всегда буду твоим. Всегда.

Мэдди, конечно, ему не верила, но слушала с удовольствием. Рано или поздно он устанет от нее и уйдет. Все они уходили.

В детстве мать постоянно оставляла ее. Мэделин обожала свою красивую мать. Между съемками Клэр Чедвик-Кэтчем приезжала на ранчо. Она врывалась в их жизнь, закутанная в норку, светловолосая, благоухающая дорогими духами, весело смеющаяся, с поцелуями, объятиями, подарками, как волшебница. Несколько недель или месяцев она радовалась дому, семье, но внезапно ее охватывало беспокойство, и она снова исчезала. Как бы Мэдди ни умоляла ее остаться, как бы ни скандалила, она уезжала. И отец очень часто уезжал с ней. А потом мать исчезла навсегда.

Что-то похожее происходило и с мужьями Мэдди. Внезапно их охватывало беспокойство, обожание угасало, и Мэдди делала единственно возможное для защиты собственной гордости — оставляла их прежде, чем уходили они. В конце концов и Лоуренс ее покинет, думала она.

Любовь, в которую она прежде верила безоглядно, — любовь поклонников к звезде. Но в последнее время все чаще спазмы сдавливали горло Мэдди, когда ей приходила в голову мысль о том, что и их любовь преходяща. Вот этого ей уже не вынести.

Она закрыла глаза и вздохнула, а Лоуренс разминал ей шею. Умелые нежные пальцы забирались под волосы, массировали уши, а потом спустились к грудям. Мягкие и тяжелые, налитые, они еще сильнее набухали от его прикосновений.

— Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, да?

Под его опытными пальцами соски напряглись.

— Конечно, хочу.

Мэдди застонала и потерлась затылком о его живот. Она улыбнулась, почувствовав, что он готов.

— Значит, ты достанешь деньги. Найдешь способ. Так ведь, дорогой?

— Мэдди…

Она выгнула спину, он взял в ладонь одну грудь. Мэдди положила руки поверх его рук и стала медленно вращать ими.

— Но ведь найдешь же, Лоуренс?