Возвращение домой

— В отличие от многих других косметических компаний мы ничего не отдаем на сторону, а все производим сами. Даже упаковку. У нас есть лаборатории по всему миру, отчеты об их работе поступают сюда, в этот офис. Ежегодный оборот компании исчисляется миллионами долларов, сотнями миллионов долларов. — Рурк сделал паузу, желая убедиться, что до Сары дошли его слова. — Эвелин начинала свой бизнес на кухне. Охваченная честолюбием, она хотела предложить женщинам абсолютно все для их красоты. Маленькое дело разрослось в международную компанию с фабриками в двадцати трех странах, с семью исследовательскими центрами, на нас работают тысячи людей. Конечно, заставить все это согласованно действовать — огромный труд.

«А ты, наверное, думаешь — подойду ли я для этого», — мелькнуло в голове у Сары, но в ответ она просто улыбнулась и, шагнув мимо него, открыла следующую дверь сама.

Рурк показал ей компрессорную, где выпускалась основная косметика — прессованная пудра, румяна, тени для век. Все это упаковывали в маленькие баночки, ставили логотип компании и отправляли дальше.

Он провел Сару через огромный цех со множеством чанов из нержавеющей стали, подвешенных к потолку, наполненных жидкими продуктами, ожидающими розлива по флаконам.

Они побывали в упаковочном цехе, где на конвейерных лентах теснились бутылочки, баночки, горшочки, пузырьки, тюбики, на них ставили символ компании — красное надкушенное яблоко, укладывали в сверкающие перламутром коробочки с таким же символом.

А еще у «Эв косметикс» были стеклодувная фабрика, типография, где печатались аннотации к каждому продукту, дизайнерский центр с бригадой художников и текстовиков.

Чтобы обойти весь комплекс, понадобилось два дня. Сара устала, голова шла кругом от всего увиденного, от безумного количества фактов и цифр, сыпавшихся из памяти Рурка, как из рога изобилия. А это только один комплекс, их по всему миру десятки.

И придет день, когда она, Сара, встанет во главе всего этого. Ей стало страшно. Ничего удивительного, что у Рурка возникали сомнения насчет ее способностей. Впервые Сара задумалась — подходит ли она для этой работы?

Она всегда отличалась честолюбием. Еще девочкой Сара мечтала об успехе и никогда не сомневалась, что добьется его. Даже в самые тяжелые дни верила — когда-нибудь и как-то она достигнет желаемого. Еще не зная своей настоящей матери, Сара спрашивала себя: откуда в ней столь странная тяга к успеху? Она ничем не оправдана, ее родители — приемные, как теперь Сара мысленно поправляла себя, — подобными качествами не отличались. Эдгар Андерсон, несмотря на свои религиозные проповеди, был лентяем, работал ровно столько, чтобы хватало на хлеб.

Что ж, стремление Сары к успеху сослужило ей хорошую службу. Мысленно возвращаясь в прошлое, она понимала — позади длинный путь, дающий все основания гордиться собой, но с другой стороны, откуда ей знать, как руководить огромной международной корпорацией?

При мысли о такой ответственности у нее кружилась голова.

Может, когда придет время, она пустит акции в продажу. Раньше Сара высказывала эту мысль, чтобы помучить Эвелин. Но сейчас начинала искренне думать — а не будет ли лучшим вариантом для компании, если у руля встанет кто-то опытный, пусть даже со стороны?

На следующий день первым классом она летела на Запад, в Лос-Анджелес, а в голове теснились все те же вопросы и сомнения.

— Что это значит — она не собирается разрешать мне возобновить права? Она должна! — Мэделин впилась в телефонную трубку, постукивая пальцами другой руки по крышке стола, лицо исказилось от ярости и страха. — Черт побери! Почему в договоре не было указано, что я могу возобновить их за ту же цену? Это твоя работа — следить за мелочами. Для этого и существуют агенты. А иначе на кой черт ты мне сдался, Харолд?

Она снова послушала, ее губы сжались, превратившись в одну прямую линию, Мэделин нетерпеливо потянулась к среднему ящику стола и вытащила пачку сигарет, засунутую глубоко под бумаги.

Вообще-то она год назад бросила курить, но время от времени ей было необходимо успокоить нервы. Лоуренс взбесится, если застанет ее с сигаретой. Уставившись тяжелым взглядом в пространство, Мэделин затянулась. Черт, в конце концов это ее дело. Она все еще злилась и на Лоуренса.

— Ну и сколько она хочет на этот раз?

Когда он назвал сумму, Мэделин вскочила со стула с выпученными глазами:

— Что? Почему это вдвое больше, чем в прошлый раз? Что ты, черт побери, говоришь? Она хочет быть уверенной в экранизации книги? Дьявол! А что я, по-твоему, пытаюсь сделать? Накрутить из нее бумажных самолетиков, что ли?

Еще несколько секунд Мэделин послушала бормотание Харолда Доусона, потом резко оборвала:

— Ладно. К черту. Скажи ей, я заплачу. Да, между прочим, у меня есть еще шесть месяцев на экранизацию. — Мэделин так швырнула трубку, что та выскочила из гнезда и пришлось снова класть ее на место, от чего настроение не поднялось. — Безмозглый осел!

— Что-то случилось? — входя в кабинет Мэделин, спросил Лоуренс.