Возвращение Черного Отряда

Тени определенно просачивались сквозь Врата, но массированная атака, такая как у озера Танджи, нам вроде не грозила. Об их присутствии свидетельствовали лишь спорадические истошные крики. Со времени моего последнего визита настроение Госпожи испортилось. Она нервно расхаживала кругами, по черной броне пробегали искры и разлетались в стороны, как в кузнице. Интересно, чем же Госпожа так сильно расстроена? Казалось, ей хочется сорвать злость на Лебеде и Ноже: проходя мимо, она всякий раз награждала их парой бранных словечек. Но они сносили все терпеливо и не давали повода задать им настоящую трепку. Честно говоря, я так и не понял, почему Нож оказался среди пленников.

Запах Кины поблизости от Госпожи был силен, но я не ощущал присутствия самой богини. Я боялся, что после такого отклика на нападение на Дщерь Ночи она нагонит страху на всю округу. Таких ужасов натворит, что всем тошно станет.

Госпожа вдруг прекратила расхаживать. Прислушалась. И выругалась.

Ужас надвигался, хотя его источником была не Кина. Повсюду умножились истошные вопли – людей атаковали Тени.

– Идиоты! – прорычала Госпожа. – Никого не слушают! Не хотят позаботиться даже о собственной шкуре.

Запах Кины окреп.

Я основательно насел на Копченого, заставляя его вернуться в хрустальную палату Длиннотени.

С того момента, когда я впервые увидел ее глазами духа, она светилась ярким холодным светом ночной звезды и была заметнее, чем любой маяк или сигнальный огонь. Но сегодня ночью этот свет то вспыхивал, то угасал.

Копченый заскулил: «Она есть Тьма… Она есть Тьма… Она есть Тьма». Он твердил это как заклинание и всячески отбрыкивался от меня, но все же мне удалось навязать ему свою волю. Видимо, для того, чтобы справиться с ним, требовался изрядный эмоциональный накал. А также целеустремленность и сосредоточенность: Копченый ни на миг не прекращал сопротивления.

Надо полагать, он не нуждался в такой уйме энергии, как я. Скорее всего, он мою же и отсасывал – на манер вампира.

В хрустальной башне царил разгром. В одном углу валялся привязанный к стулу Хозяин Теней. Его окружал слабо мерцающий силовой кокон. Но Длиннотень был без сознания и выглядел ужасно. Одежда разорвана в клочья, на внутренней поверхности кокона запеклась кровь. Наверняка переломаны кости. Должно быть, в мое отсутствие здесь изрядно повеселились. Скорее всего, Длиннотень испробовал еще парочку своих трюков, за что и поплатился. Не исключено, что он при смерти. Возможно, именно потому за стенами Вершины множатся отчаянные крики.

Я уж было решил, что Дщерь Ночи убралась восвояси, но в следующий миг заметил и ее. Она тоже находилась внутри защитного яйца, но не мерцающего, а черного, лишь слегка просвечивающего. Девочка свернулась в нем, как в материнской утробе, но, судя по внешности, не получила никаких повреждений.

Зато у Ревуна видок был такой, будто он попытался изнасиловать тигра. Колдун беспрерывно издавал звуки, но не привычные оглушительные вопли, а слабые стоны с бульканьем и присвистом, свидетельствовавшими о повреждении легкого. Душелов пыталась помочь ему, но она и сама пребывала не в лучшей форме. Впечатление было такое, будто она сцепилась с тем же тигром и пострадала разве что чуток поменьше. Сейчас ей было не до того, что происходило за пределами хрустального купола.

В помещении ощущался запах Кины, и довольно сильный. С большим трудом я заставил Копченого сместиться к тому моменту, когда он утащил меня прочь. И выяснить, что Кина нанесла повторный визит, который застал всех врасплох.

Стоило мне подобраться достаточно близко, чтобы ощутить присутствие Кины и на миг отвлечься на нее, как Копченый попытался удрать. Я подчинил его и нырнул в самую гущу событий. Он тут же отпрянул. Я снова погнал его вперед. Так повторялось несколько раз. Кое-что мне уловить удалось. Я заметил сгусток живой Тьмы, выглядевший как миниатюрная копия многорукой богини. Она творила защитную оболочку вокруг своего отродья. Ревун и Душелов попытались вмешаться, но эманация Кины отбросила их, как гуляка на пикнике отгоняет назойливых ос. Кажется, при этом досталось и Длиннотени. Однако он все же ухитрился выдавить какое-то заклинание и сотворить вокруг себя оберегающий кокон.

Нарайян Сингх был распластан на полу. Жив ли он, я определить не мог.

Я направил Копченого к Госпоже. В сравнении со всем увиденным она должна была восприниматься им как благоухающий букет цветов. Мне пришлось потрудиться, чтобы, как и раньше, занять позицию напротив ее глаз. Она металась из стороны в сторону, понося идиотов, по собственной дурости умиравших в мучениях. Повсюду раздавались полные ужаса и боли крики.

Длиннотень колебался на грани между жизнью и смертью. В конце концов заорал и я. Это подействовало.

Госпожа застыла.

Я уставился в прорези на забрале ее кошмарного черного шлема. Глаза полыхали огнем. Совершенно противоестественным огнем.

– Это снова ты, – прошептала она.

Я попытался кричать как можно громче: