Справедливость этого умозаключения подтвердилась немедленно.
– Мурген, – промолвил Старик, – я хочу, чтобы ты добавил Радишу к числу тех, кого регулярно проверяешь. Готов поспорить: как только мы окажемся за городской стеной, она попытается устроить какую-нибудь гадость.
Спорить я не стал, ведь пророчество Костоправа выглядело более чем осуществимым. Черный Отряд на протяжении его долгой истории не раз сталкивался с неблагодарностью нанимателей. Однако стоит заметить, что почти всякий раз этим мерзавцам приходилось горько жалеть о своем гнусном предательстве.
В этот же раз у нас была возможность предотвратить любую серьезную измену со стороны Радиши Дра и ее братца Прабриндра.
Сейчас и Радише, и князю приходится обуздывать свои порывы – и так будет до тех пор, пока не умрет Длиннотень. Как ни крути, а Отряд для них – меньшее из зол.
– Ты уже просмотрел книги?
– Что еще за книги?
Порой он совершенно невыносим.
– Те самые, – отчеканил я, – которые мне с риском для моей драгоценной задницы удалось выкрасть у Душелов. Утраченные, а теперь возвращенные Анналы. Те, из которых, как предполагалось, можно узнать, почему всякий паршивый аристократишка или святоша в этих краях готов обгадиться от страха при одном упоминании о Черном Отряде.
– А, эти книги…
– Ну да, эти самые. – Я понял, что он нарочно пытается вывести меня из равновесия.
– У меня не было времени, Мурген. К тому же я обнаружил, что нам потребуется переводчик. Они написаны не на современном таглиосском.
– Я этого опасался.
– Мы возьмем с собой духоходца.
Я малость удивился этому неожиданному повороту. Но в последнее время Старик чуть ли не с маниакальным упрямством отказывался произносить вслух имя Копченого даже на языках, никому в Таглиосе неведомых. Поблизости всегда могли оказаться вороны.
– Пожалуй, это правильно, – согласился я. – Он слишком ценен, чтобы оставлять его здесь.
– И давай постараемся, чтобы никто об этом не узнал.
– Э-э-э…
– Радиша уже недоумевает, почему мы так заботимся о ее бывшем шуте и не даем ему умереть. Она больше не верит, что Копченый когда-нибудь придет в себя. И если она как следует пораскинет мозгами, то сумеет кое-что сопоставить и сделать интересные выводы. – Он пожал плечами. – Я поговорю с Одноглазым. Вдвоем вы, пожалуй, сумеете убрать его отсюда так, что никто и не заметит.
– Вот те на. Можно подумать, будто мне по ночам делать нечего, а спать так и вовсе не надо.
– Не дури. Я бы на твоем месте только радовался. Вполне возможно, скоро все мы уснем навеки.
Да уж, религиозным его не назовешь.
2
– Ну конечно, я же на все руки мастер, – ворчал Одноглазый. – Ежели где надо дерьмо разгрести, сразу орут: «А подать сюда Одноглазого, он живо все устроит».
– Это если сперва не найдут Мургена, – усмехнулся я.
– Слишком я стар для этого бардака, Щенок. Мне давно пора на покой.
В словах чернокожего коротышки был определенный резон. Если верить Анналам, ему перевалило за двести лет и он прожил так долго лишь благодаря своему искусному колдовству. И удаче, превосходящей ту, что когда-либо выпадала смертному.
Мы ковыляли по темной винтовой лестнице, спуская на носилках неподвижное тело. Копченый и весил-то всего ничего, однако Одноглазый ухитрился сделать каторжной даже эту пустячную работенку.
– Ну как, еще не хочешь поменяться? – спросил я.
Я находился сзади, выше по лестнице, а росту во мне больше шести футов, тогда как в Одноглазом наберется разве что пять, да и то если поставить его на толстенный фолиант. Но этот недомерок невесть почему вбил себе в тупую башку, что управляться с передним концом носилок на спуске ему будет легче.
– Ага, – хмыкнул он, – пожалуй. Только вот спустимся еще на марш.
Я ухмыльнулся, потому как нам всего один марш и остался, а потом проворчал:
– Надеюсь, этот паршивец Дрема придет вовремя.
Дреме всего восемнадцать, но в Отряде он уже четыре года и может считаться ветераном. Вместе с ним мы побывали в осажденном Дежагоре. Правда, в голове у него до сих пор ветер гуляет. Опоздать этому малому ничего не стоит, но, в конце концов, он ведь так молод. Почти мальчишка.
Именно благодаря своей юности он прекрасно, не вызывая подозрений, мог разъезжать среди ночи по Таглиосу в фургоне. Он таглиосец из веднаитов и вполне может сойти за подмастерье. А к подмастерью никто не станет цепляться с расспросами, поскольку много знать ему не положено. Хозяева редко находят нужным разъяснять работникам что, как да почему.
Паренька и впрямь никто не предупреждал о том, что его ждет сегодня вечером. Возможно, он вообще никогда не узнает о своей роли, если, конечно, не припрется раньше времени. Предполагалось, что он явится уже после того, как секретный груз будет упрятан в фургон.