Возвращение Богов

— Ваше высочество! — обратился Уолдрон, отрываясь от вощеной таблички, на которой он записывал приказ. — Я иду, но у меня есть заместитель.

— А у меня нет, милорд, — ответил Гаррик, — вот почему я тоже иду. Мне нужно как можно скорее увидеть крыс в действии, чтобы я знал, с чем мы имеем дело.

— Ваше высочество, это бессмысленно и  опасно! — подал голос Аттапер. — Никто не сомневается в вашей храбрости, никто. Если вы не доверяете своим офицерам, которые предоставляют вам точную информацию, вы ничего от этого не выиграете.

— Я иду, Аттапер, — повторил Гаррик, хватаясь за луку и круп лошади, которую он присвоил, и вскочил в седло. К настоящему времени он, вероятно, смог бы успешно вести дело без рефлексов своего предка. Подъехал отряд Кровавых Орлов, каждый солдат держал под уздцы двух или более дополнительных лошадей.

Карус, наблюдавший глазами Гаррика, сказал: — Аттапер знал, что не сможет переубедить тебя, поэтому позаботился о том, чтобы у него тоже был наготове взвод. Через мгновение он добавил со смесью веселья и сожаления: — У меня никогда не было никого, кто боролся бы со мной так сильно, как Аттапер борется с тобой, парень. Я бы оторвал им головы, если бы они попытались. Это было в порядке вещей, но означало, что люди со здравым смыслом старались избегать меня.

Солдат надел седло на коня Уолдрона, пока тот отдавал приказы своим подчиненным. Бросив последнюю табличку гонцу, командующий армией вскочил в седло. Проверив четыре отряда, ожидающие в аккуратных колоннах, и стрелков, которые ни в малейшей степени не были аккуратными, но, безусловно, были готовы, Уолдрон приказал своему трубачу: — Труби наступление!

Призыв трубы и рожков линейных войск — подразделение Сандраккана использовало коровий рог, который звучал резко и тонко по сравнению с медными инструментами, обвивающими тела горнистов Орнифала — привели войска в движение. Одолженная Гарриком лошадь двинулась еще до того, как он постучал ее по ребрам правой пяткой.

— Обученный солдат подчиняется командам даже во сне, — заявил Карус. — Точно так же обученный конь солдата. В его голосе звучала тоска. Возможно, призрак вспоминал то время, когда ему тоже нужно было поспать.

Лорд Уолдрон ехал во главе войск; здесь же был отряд, поднявший тревогу. Им дали свежих лошадей, и, по крайней мере, одна из сменных лошадей была явно недовольна своим нынешним наездником. Гаррик слабо улыбнулся. Ему было жаль кавалериста, но он был очень рад, что сам не взял норовистого скакуна. Принц Гаррик мог бы приказать кому-нибудь другому обменяться с ним, но он бы этого не сделал.

Они въехали в лес, смесь сладкой камеди и сосны, которая, должно быть, выросла на землях, которые были расчищены в прошлом поколении. Опушка леса представляла собой массив кедров, посаженных слишком густо, чтобы достичь какого-либо размера. Возвращавшиеся разведчики, подъезжая к лагерю, повалили деревья, обеспечив легкий проход отряду Уолдрона и остальной колонне. Сам лес был достаточно редким, чтобы у кавалерии не возникло особых трудностей, кроме необходимости ломать ряды. Стрелки с самого начала не видели никакого смысла находиться в строю. Здесь, среди стволов деревьев, они были равны кавалеристам, и то, как бодро они трусили, показывало, что они хорошо осознавали этот факт.

Уолдрон крикнул что-то человеку, ехавшему рядом с ним, члену отряда, который принес предупреждение. Этот парень слегка придержал коня, так что Кровавые Орлы, ехавшие прямо перед Гарриком, обогнали его. — Пропустите его, Аттапер! — крикнул Гаррик. — Я хочу узнать о местности впереди! Кровавые Орлы расступились, но сам Аттапер сдал назад с линейным солдатом.

Этим человеком был Бреска, командир отделения, который доставил сообщение. Он наклонился к Гаррику, когда они поехали рядом, и сообщил: — Это следующая долина, и там, в основном, коровьи пастбища, сэр. Однако на северных склонах есть яблоневые сады, и они не зацветут до полной весны и не  замерзнут. Мы выйдем через яблони. Лейтенант сказал, что будет держаться этой стороны гребня, и не будет наступать, если, как вы знаете, ему не придется это делать.

Впереди послышались возгласы и менее официальные выкрики. Инстинкт короля Каруса заставил руку Гаррика опуститься на рукоять его меча. Он потянул длинный серый клинок, выкованный либо волшебством, либо кузнецом, столь же искусным, как Илна в своем ремесле. Казалось, в этом мече не было ничего магического, но его лезвие нельзя было затупить, даже разрубив камень.