Возвращение Богов

— Хорошо, — сказала Лайана, коротко, кивнув. — Расиль, это ваше дело. Обращаясь к жрецу, она добавила: — Мастер Аминей, есть ли форма, которую нужно использовать, обращаясь к оракулу?

Аминей снова пожал плечами. — Дерево заговорит, если захочет, — ответил он.

Расиль встала на плиту, осторожно поставив обе ноги в треугольник, который был самой внутренней формой. Прежде чем она успела заговорить, глаза внутри стручка открылись. — «А я решил, что это статуя», — подумал Кэшел. — «Резная статуя…»

— Какое мне дело до Корла? — сказала деревянная голова. — Кроме как убить его за оскорбление мира, который дан людям. Или ты думаешь, что, поскольку ты волшебница, ты можешь заставить меня говорить?

— Если ты знаешь мою сущность... —  сказала Расиль, стоя настолько прямо, насколько позволяли ее бедра. Кэшел видел лицо волшебницы, когда она столкнулась с драконом, который только что разорвал мускулистого вождя Корлов в клочья. Тогда она также показала яростную уверенность в том, что, хотя она и умрет, она умрет сражаясь. — Тогда ты знаешь, что я не претендую на власть над такими, как ты.

Лицо «Дерева» рассмеялось. — Я не причиню тебе вреда, — сказало оно. — Но отойди, Корл. Тебе нет места в моем мире.

Расиль поклонилась, затем спрыгнула на землю, больше не касаясь плиты. Лайана, деликатно, но без колебаний, заняла ее место. Дерево снова рассмеялось. Его голос был глубоким баритоном. Он напомнил Кэшелу штормовой ветер, с грохотом проносящийся сквозь полое бревно.

— Приветствую вас, Леди Лайана, — сказало Дерево. — В другой раз я бы поговорил с вами, но сейчас, когда мир людей приближается к своему концу, я вместо вас поговорю с вашим защитником. Кэшел ор-Мэб, встаньте лицом ко мне.

— Да, сэр, — отозвался Кэшел, ступая на гранит. Он держал посох поперек себя на уровне пояса. Это не было угрозой, но показывало, что он не намерен, чтобы им помыкали. Кэшел понял характер Дерева. Он сам имел норов Дерева; и, как он догадался, именно поэтому Дерево позвало его. — Моего отца зовут Кенсет, сэр, — сказал он. — Не Мэб.

Раздался громкий смех Дерева. Вырезанное лицо было красивым, но его линии были такими же твердыми, как дерево, из которого оно было вырезано. — Твой отец был слабаком, — резко сказало Дерево. — Он сделал неправильный выбор и пил, потому что сожалел о нем. Твоя мать Мэб, хотя… да, она не слабая. Как и ее сын. Спроси меня о том, что ты хочешь узнать, Кэшел, сын Мэб.

— Сэр, — обратился Кэшел. Не задумываясь, он развернул посох так, чтобы тот стоял прямо рядом с ним, в правой руке. — Сейчас в мире появился Червь. Как нам его убить, пожалуйста?

— Ни один живущий человек не сможет убить Червя, Кэшел, — ответило Дерево. Его слова грохотали, как отдаленный гром. — Во времена более древние, чем ты можешь себе представить... Глаза переводили взгляд с Кэшела на женщин, точно они были на человеческом лице, а не на деревянном. — В более древние, чем даже Леди Лайана читала в самых старых книгах. В те времена жил герой по имени Горанд. Он был защитником своего народа, как ты — своего, Кэшел. Он победил Червя, когда глупцы впустили его в мир людей.

— Да, сэр, — сказал Кэшел, словно деревянное лицо было другим человеком; но оно говорило как другой человек, и в любом случае это было вежливым поступком. — Вы можете научить меня сделать то, что сделал Горанд? Как победить Червя?

Дерево снова разразилось раскатом смеха. — Нет, Кэшел, я не могу, — ответило оно. — Этому даже ты не сможешь научиться. Ты должен разбудить Горанда и убедить его изгнать Червя для тебя. Чтобы изгнать его ради человечества, как он сделал это раньше.

Кэшел мгновение молчал, убеждаясь, что понял то, что ему только что сказали. Краем глаза он заметил Лайану: ее рот открылся, будто она собиралась что-то сказать, но промолчала. Расиль потянулась и коснулась ее руки. Обе женщины смотрели на него.

— Сэр, — продолжил Кэшел, — как мне найти Горанда и разбудить его? Пожалуйста. Ведь Дерево сказало, что Кэшел не сможет научиться бороться с Червем. Кэшел не был уверен, что это, правда, но это не имело значения, если был другой способ избавиться от существа. Если Дерево сказало разбудить Горанда, это означает, что оно считает, что они могут это сделать. Все, что им теперь нужно, — это узнать, как. Не было смысла говорить, что Горанд давно мертв. Дерево знало это, и сказало им об этом.

— Перед Офисом Священников есть стела, — сообщило Дерево. — На обратной стороне стелы вырезаны указания, как добраться до Горанда. Но я не могу сказать тебе, как убедить Горанда вернуться, чтобы помочь тебе, Кэшел, сын Мэб. Люди этого мира отплатили Горанду злом за его добро, а жители Дариады хуже всех. Горанд был гражданином Дариады, и они плохо с ним обошлись.