Возвращение Богов

— Это капитан Сайрг, — сообщил Ингенс. — Его лодка и команда привезли меня...

Илна шагнула так, что оказалась спиной к Ингенсу, а Далопанцы оказались по другую сторону Сайрга; лодка нервно дернулась. Капитан, очевидно, подумал, что она предлагает ему себя; он широко улыбнулся и потянулся к ней. Нескольких зубов у него не хватало, а уцелевшие были черными.

Илна развернула узор. Сайрг закричал и отшатнулся назад, закрыв глаза руками. Он бы свалился за борт, если бы его не подхватил член экипажа.

— Капитан Сайрг, — заявила Илна. — Вы наемник, а я ваш работодатель. Если вы еще раз когда-нибудь забудете об этом, вы проведете вечность в том месте, которое увидели мгновение назад. Вы поняли?

— Ты чертов дурак! — зарычал Ингенс на капитана. — Я же говорил тебе, что она волшебница, не так ли?

Сайрг присел на корточки, глядя куда-то поверх растопыренных пальцев. Несмотря на его ужас, лодка не качалась, когда он двигался. По мнению Илны, он был не лучше карпа, копающегося в нечистотах Панды на дне реки, но он оставался моряком.

— Сайрг, теперь, когда Госпожа Илна на борту, нам следует отправляться в путь, — сказал Ингенс, возвращаясь к резко-деловому тону. — Мы ничего не выиграем, если будем торчать на этой илистой отмели дольше, чем необходимо.

Сайрг поморщился, сплюнул за борт и двинулся на корму. Он держался как можно дальше от Илны. Взяв в руки рулевое весло, он взвизгнул и что-то крикнул команде на языке, которого Илна не узнала. Они уже вставляли весла в уключины, сделанные из оленьих рогов.

— Команда говорит только на Далопанском, — пояснил Ингенс. — Он приказывает им отчаливать.

Сайрг отдал кормовой трос; носовой трос уже был смотан. Илна посмотрела на секретаря и спросила: — Вы говорите по Далопански, Мастер Ингенс?

Он посмотрел на нее, явно удивленный тем, что она это заметила. — Да, немного, — ответил он. — Мастер Хервир обычно брал меня с собой в свои путешествия. Но Сайрг сам нанял экипаж; я не вмешиваюсь.

Двое Далопанцев слева оттолкнулись от свай, направив лодку боком в канал. Они так сильно наклонились, что Илна была уверена, что они упадут. Когда они оказались почти параллельно воде,  вывернулись обратно на борт движениями, которые Илна не смогла бы описать, хотя и наблюдала, как они это сделали. Их пальцы, должно быть, были такими цепкими, как у сцинков.

Мужчины устроились на своих скамьях, и начали табанить длинными веслами, разворачивая нос в противоположную сторону от обычных гребков своих товарищей по правому борту. Илна выбрала место и прислонилась плечами к свернутому парусу. Она начала вязать узор — скорее занятие, чем самоцель. Когда-то в прошлом она взяла бы с собой небольшой ткацкий станок, но моток пряжи принес ей столько же пользы, сколько и станок, и нести его было гораздо легче. Теперь у нее было достаточно места, но она никак не могла знать, с чем столкнется позже в путешествии.

— Вы много путешествовали, не так ли, госпожа? — спросил Ингенс. Он сидел на скамье между носовой и кормовой парами гребцов и смотрел на нее с вежливым интересом. Илна на мгновение задумалась. — Да, я полагаю, можно и так сказать, — ответила она. Для крестьянки, которая никогда не ожидала — или не хотела — покидать деревню, в которой выросла, она действительно очень много путешествовала. Чуть более жестким тоном — она полагала, что ее тон никогда нельзя было назвать мягким — она продолжила: — Но почему вы это сказали, Мастер Ингенс?

Секретарь держал свиток в левой руке, отмечая пальцем нужное место. Он сделал мягкий жест и сказал: — Я догадался, что вы путешествовали, потому что вы прибыли без обоза багажа. И я заговорил, потому что, как вы отметили, мы пробудем вместе некоторое время. Если вы предпочитаете, мы можем хранить молчание, за исключением необходимых дел, но это не мое предпочтение.

Илна задумалась, затем слабо улыбнулась. — И не мое, — ответила она. — Я так понимаю, вы с Хервиром тоже много путешествовали?

— Да, — ответил Ингенс. — Хервир возглавил изыскания, полагаю, это можно так назвать, шесть лет назад, когда его отец стал оставаться в офисе. Когда после смерти отца он стал главой семьи, то передал офисную работу своей жене и матери и продолжал поддерживать контакты с поставщиками по всем островам. Он брал меня с собой во все свои поездки. Он говорил, что мои блокноты… — секретарь снова взмахнула свитком. — … бесценны. На самом деле, он всегда очень ценил мои усилия для компании.

Илна сохраняла невозмутимое выражение лица, переваривая то, что только что услышала. Сами по себе эти слова могли быть хвастовством — очень возможно, правдивым, но, тем не менее, хвастовством. Тон Ингенса, однако, был либо горьким, либо саркастичным. Или и тем, и другим, как предположила она; не было причин, по которым это не могло быть и тем, и другим.