Возвращение Арсена Люпена

На свидании присутствовал сам начальник тюремной стражи.

В то время как сторож запирал дверь, Люпен подошел к тюремной решетке и постарался разглядеть посетителя, стоявшего у другой решетки.

– А! – воскликнул он радостно. – Это вы, господин Стрипани! Какой счастливый случай!

– Да, это я, дорогой князь.

– Нет, пожалуйста, не называйте меня князем. Здесь я отказался от пустых знаков людского тщеславия. Называйте меня Люпеном, это более подходит к обстановке.

– С удовольствием, но я был знаком с князем Серниным. От нищеты меня спас князь Сернин, и он же возвратил мне богатство и счастье, поэтому для меня вы всегда останетесь князем Серниным.

– Перейдем к делу, Стрипани. Время начальника тюремной стражи драгоценно, и мы не имеем права им злоупотреблять. В двух словах скажите мне, что вас привело сюда?

– Что меня привело сюда? Боже! Да это же очень просто! Мне казалось, что вы были бы недовольны, если бы я обратился к кому-нибудь другому, кроме вас, чтобы закончить дело, которое вы начали. И потом, материалы моего дела были только в ваших руках, что и позволило вам тогда восстановить истину и содействовать моему спасению. Поэтому только вы можете отразить удар, который мне угрожает, и префект полиции вошел в мое положение и разрешил мне…

– Я действительно удивляюсь, как это вам разрешили…

– Он не мог отказать мне. Ваше вмешательство в дело, в котором столько заинтересованных лиц, кроме меня и разных высокопоставленных особ, было необходимо и…

Люпен поглядел искоса на начальника стражи, тот, наклонившись, с интересом слушал, стараясь угадать тайный смысл непонятных слов.

– Итак? – спросил Люпен.

– Итак, дорогой князь, я прошу вас вспомнить все, что вы знаете об этом документе, который напечатан на четырех языках и появление которого…

Раз! Удар кулака – и начальник тюремной стражи без стона упал на руки Люпена.

– Чисто сделано, – заметил Люпен. – У вас есть хлороформ, Штейнвег?

– А вы уверены, что он без чувств?

– Конечно! Этого ему хватит на три-четыре минуты… но этого мало.

Немец вынул из кармана медную трубку, на конце которой был небольшой пузырек с хлороформом, раздвинул ее, как колена телескопа, и протянул через решетку Люпену. Тот взял флакон, налил несколько капель на платок и положил его на нос начальника стражи.

– Вот так… За это я просижу в карцере неделю или две… Но что делать, в любом деле есть издержки.

– А мне что будет?

– Вам? Что же вам сделают?

– Как? А удар кулаком?

– Вы здесь ни при чем.

– А разрешение увидеться с вами, оно же поддельное?

– И здесь вы не виноваты.

– Но ведь я пользуюсь им?

– Так что же? Вы подали три дня назад правильное прошение от имени Стрипани о свидании со мной. Сегодня утром вы получили официальный ответ. Остальное вас не касается. Могут бояться только мои друзья, которые сфабриковали этот ответ. Посмотрим, удастся ли их найти?

– Ну а если нам помешают разговаривать?

– Почему?

– Здесь так смутились, когда я показал разрешение на свидание с вами. Директор позвал меня, долго и внимательно рассматривал бумагу со всех сторон. Я не сомневаюсь, что он позвонит в префектуру.

– И я в этом уверен.

– Так как же?

– Все предусмотрено. Не волнуйся и давай разговаривать. Я полагаю, что раз ты пришел сюда, значит ты знаешь, в чем дело.

– Да, и ваши друзья мне передали…

– И ты согласен?

– Человек, который спас мне жизнь, может располагать мною, как ему угодно. Какие бы услуги я ни оказал ему, я всегда останусь его должником.

– Прежде чем открывать этот секрет, подумай, в каком положении я нахожусь… в тюрьме… бессильный.

Штейнвег рассмеялся:

– Нет, пожалуйста, не шутите. Я рассказал эту тайну Кессельбаху, потому что он был богат и мог лучше, чем кто-либо другой, воспользоваться ею; но, хотя вы сейчас и в тюрьме и, как вы говорите, бессильны, я считаю вас во сто раз могущественнее Кессельбаха и его миллионов.

– Ну вот…

– И вы это знаете. Ста миллионов мало, чтобы открыть ту дыру, в которой я умирал, или так быстро дать мне возможность проникнуть к вам, бессильному заключенному. Нет, здесь надо кое-что другое, и это другое у вас есть.

– В таком случае, говори. Начнем по порядку. Имя убийцы?

– Все, только не это…

– Но почему? Почему ты не хочешь назвать его?

– У меня нет доказательств… впрочем, скажу прямо: я не могу сказать.

– Ты боишься его?

– Да.

– Хорошо, – сказал Люпен, – это не смешно. Остальное ты решился сказать?

– Да, все.

– Хорошо, отвечай. Как настоящее имя Пьера Ледюка?

– Герман Четвертый, великий герцог Депон-Вельденца, принц Бернкастеля, граф Фистингена, владетельный князь Висбадена и других мест.

Люпен с удовольствием узнал, что его протеже не был сыном колбасника.

– Черт возьми! – сказал он. – У него длинный титул. Насколько я помню, великое герцогство Депон-Вельденц находится в Пруссии?