Возвращение Арсена Люпена

– В том, чтобы не мешкая заняться розысками германского подданного Штейнвега.

– Это что за история?

– Эту историю я берег для себя, когда я был… или, вернее, воображал себя Ленорманом. Часть этой истории произошла в моем кабинете, здесь, в здании суда, и Вебер должен помнить ее. Вот в чем дело: старик Штейнвег знает содержание таинственного проекта Кессельбаха, и Альтенгейм, занимавшийся также розысками по этому делу, похитил Штейнвега и спрятал его.

– Ну вот еще! Это не иголка, не спрячешь!

– Совершенно верно.

– Вы знаете где?

– Да.

– Было бы интересно…

– Он находится в доме номер двадцать девять на улице Дюпон. Вебер пожал плечами:

– Это там, где жил Альтенгейм?

– Да.

– Вот это и доказывает, насколько можно верить всем этим глупостям. В кармане барона я нашел его адрес, и через час дом был занят агентами сыскной полиции.

Люпен с облегчением вздохнул:

– Приятная новость! Я боялся, что его неуловимый сообщник во второй раз похитит Штейнвега. Ну а слуги?

– Они исчезли.

– Другой предупредил их по телефону. Но все-таки Штейнвег там…

Вебер сказал нетерпеливо:

– Там никого нет, я вам повторяю, что дом занят агентами полиции.

– Господин помощник начальника сыскной полиции, я вам даю приказ: лично обыщите дом на улице Дюпон. Завтра представьте мне отчет о результатах обыска.

Вебер пожал плечами:

– У меня есть дела более спешные…

– Господин помощник начальника сыскной полиции, ничего не может быть более спешного. Если вы опоздаете, все мои планы погибнут. Старик Штейнвег никогда не расскажет, в чем состоит проект Кессельбаха.

– Почему?

– Потому что через день или два, если ему не дадут есть, он умрет от голода.

III

– Очень… очень серьезно, – проговорил Формери после минутного размышления. – К сожалению… – Он улыбнулся. – К сожалению, ваше открытие страдает одним очень большим недостатком.

– Каким же?

– Тем, что все это только одни фантазии… Не сердитесь, Люпен!

– Идиот! – выругался Люпен.

Формери встал:

– Ну-с, допрос окончен. Теперь, когда мы с вами готовы к сражению, нам необходим законный в таких случаях свидетель, то есть ваш адвокат.

– Ба! Да разве это необходимо?

– Необходимо.

– Заставить работать одного из выдающихся адвокатов в связи с процессом, который, скорее всего, не осуществится?

– Нет. Надо пригласить.

– Ну, в таком случае я выбираю господина Кэмбеля.

– Очень хорошо, вы поручаете свою защиту опытному лицу.

Этим закончился первый допрос Люпена.

Сходя с лестницы, он успел шепнуть братьям Дудевиль:

– Пусть следят за домом Женевьевы и госпожи Кессельбах. Им угрожает опасность. Будут обыскивать дом на улице Дюпон… постарайтесь присутствовать при этом. Если найдут Штейнвега, сделайте так, чтобы он молчал.

– Когда вы выйдете на свободу, начальник?

– Сейчас ничего нельзя сделать… Впрочем, я не очень спешу. Я отдыхаю.

По возвращении в камеру он написал несколько писем. Одно, очень большое, – с инструкциями для братьев Дудевиль и, кроме того, еще два, одно из них – Женевьеве.

Теперь Вы знаете, Женевьева, кто я. И Вам стало понятно, почему я скрывал от Вас имя человека, который два раза уносил Вас на руках, когда Вы были совсем маленькой. Я был другом Вашей матери, Женевьева, далеким другом, о двойной жизни которого она ничего не знала, но которому вполне доверяла. И поэтому, умирая, она написала мне несколько слов, прося позаботиться о Вас.

Считаю себя недостойным Вашего уважения, но, несмотря на это, останусь верным желанию Вашей покойной матери.

Арсен Люпен

Другое письмо было адресовано Долорес Кессельбах.

Теперь, когда Вам стало известно, что князь Сернин и Арсен Люпен – одно лицо, я прошу Вас не отнимать у меня права заботиться о Вас издалека, как заботятся о людях, которых никогда не увидят.

На столе лежали конверты. Он взял один из них, потом другой, но когда брал третий, то заметил листок, на котором были наклеены буквы, очевидно вырезанные из газет:

Борьба с Альтенгеймом закончилась твоим поражением. Откажись от дела Кессельбаха – и я не буду мешать твоему побегу.

Л. М.

– Опять он, – сказал Люпен, – и здесь он!

Этот невидимый враг совершенно сбивал его с толку. Будучи равным по силе, он располагал средствами, которые казались непонятными Люпену.