Возвращение

— Герр Корбл, прошу вас, только не сейчас, — смутилась она. Лгать этому человеку не хотелось. — Элли слишком молода, чтобы стать чьей-то женой. Вы можете погубить её.

— Она будет под опекой мужа. Уж он, точно, будет знать, чем занять супругу, а у неё не будет времени думать о шалостях. Да и не мне это решать. Есть её мать, опекун.

— Но вы ведь вмешаетесь? — расстроилась Наташа. Кто станет слушать бастарда? — Дайте ей ещё несколько лет для взросления. Самое страшное в жизни — это безразличие. Элли не чувствует свою нужность тем, кого любит. А любит она вас, госпожу Тэрэсию, новорожденных мальчиков. Предпочитает большую часть времени проводить с вами, а не под опекой отчима. Она бунтарка. Это свойственно многим детям в её возрасте. Своими выходками она пытается привлечь к себе внимание. Госпожа баронесса с рождением близнецов зациклилась на них. Она привязана к своему мужу. Ей не до сестры. Вы — её единственный настоящий родственник, который может дать ей всё: нежность, ласку, внимание. Она должна не просто чувствовать вашу заботу. Ей нужно общение и любовь. Она любознательна, как все подростки. Вы для неё образец для подражания.

— Нет, она прекрасно знает, что я привязан к ней и намеренно не придерживается правил, установленных здесь мною. Она пользуется моей любовью к ней.

— Поэтому вы вмешаетесь, если её мать решит выдать её замуж сейчас. Ведь неизвестно, кто достанется ей в мужья. Она может погибнуть, и виновны в этом будете вы. Ваше бездействие станет причиной её возможного несчастья.

— Думаю, мать и опекун тщательно подойдут к вопросу выбора мужа для неё, — возразил он.

— Вы не сможете знать наверняка, каким человеком окажется будущий супруг Элли. — Снова вспомнился Карл, его лицемерие и артистизм. — Это бегство, герр Корбл. Вместо того чтобы попытаться разобраться и решить проблему, вы бежите от неё. Возможно, дело не в коте, а в его хозяйке? Вам не приходило в голову, что девочка может ревновать?

— Ревновать? К Ребекке? — Мужчина встал и, припадая на больную ногу, стал мерить комнату шагами.

— Да.

— Не смешите меня, Лэвари. — Остановился перед ней, в упор глядя ей в лицо. — У меня с Ребеккой никогда ничего не было.

— Посмотрите на ситуацию глазами девочки. Котёнка, которого она очень хотела, кто получил? И это только то, о чём я знаю. Думаю, за прошедшие годы было много чего, что подтвердило её догадки.

— Признаюсь тебе, десять лет назад я подумывал взять Ребекку в жёны. Но сейчас всё уже в прошлом.

— В прошлом? Да вы не отпускаете её! Она могла бы уйти отсюда и составить счастье другого мужчины.

— Я разве держу её? — Задумчиво хмурил кустистые брови.

— Вы объяснились с ней? Сказали, что нет никакой любви и она вам не нужна? Уж простите, что вмешиваюсь в ваши отношения, которых по вашим словам нет. Я вижу, как она смотрит на вас. Вы посвятили этому поместью свою жизнь. На уме только дом, хозяйство и тяжкий труд. Вы равнодушны к мирским утехам. Всё интересное в жизни проходит мимо вас, герр Уц. Вся ваша семья — Тэрэсия и Элли. Что станет с вами, когда девочка уедет в дом мужа? Тэрэсия уже отрезанный ломоть. А теперь представьте, что Ребекка тоже уедет. Человек, который любит вас и может сделать счастливым.

— Я не питаю иллюзий на этот счёт, Лэвари, — горько усмехнулся он и Наташа поняла, что он имеет в виду свою внешность. — Любовь — это привязанность. А привязанность к кому-либо — первейший путь к утрате душевного равновесия. Вот какова ваша любовь! — Качнулся в сторону двери, отступая к окну. — Вот что значит привязанность.

Наташа молчала. Очень хотелось помочь ему. Но чем? Она себе не может помочь. Может, прав этот с виду угрюмый, но по-настоящему добрый человек, и привязанность с любовью приносят одно разочарование? Может, надо как он, закрыться от любви завесой долга и обязанностей?

— Настоящая любовь, — тихо сказала она, — это ежедневная забота о любимом, бескорыстное служение ему. Это взаимная забота друг о друге, о своих детях. Это тяжкий труд и радость одновременно. Можно, конечно, прожить всю жизнь без любви, избегая её, сохраняя душевное спокойствие, ревностно блюдя порядок вокруг себя, избегая неопределенности. Но получится ли? Вы боитесь страданий? — Ответа не последовало. Теперь молчал Корбл. — Скорее, безответную любовь испытывает Ребекка. Соглашусь, что любовь часто приносит страдания. Безответная любовь — это больно, но не смертельно. Гораздо страшнее предательство любимого и разочарование в нём. Вот где настоящая боль. Когда умирает растоптанная душа. Да, герр Уц, настоящая любовь, если она неразделённая — это мука. Ваш ли это случай?

Девушка смотрела на него, отвернувшегося к окну. Его напряжённая спина, приподнятые плечи, опущенная голова сказали о многом. Вряд ли он когда-либо говорил с кем-нибудь на подобные темы. Тем более с женщиной. Думал ли о подобном с другой точки зрения?

Сзади скрипнула створка.

Наташа обернулась: никого.

Корбл в несколько шагов достиг двери, рывком её открыв:

— Ребекка, — провожал взором женскую фигуру.

— Я сейчас, — подхватилась пфальцграфиня.

На её зов экономка остановилась: