Возвращение

— Я смогу обслужить себя сама, — спокойно отозвалась она, глядя на шмыгающую покрасневшим носом Лисбет, заталкивающую в угол под сиденье тяжёлую корзину с продуктами.

Очень хотелось взять с собой Фиону. Но как повернутся события, и что её ждёт на новом месте — неизвестно. Сможет ли она помочь сыну араба и осуществит ли он свою угрозу в её адрес — под вопросом. Ставить под удар Рыбку не позволила совесть. Пусть останется в замке и присмотрит за Гензелем.

— Ну да… — согласился мужчина. — Забыл, кто вы есть.

Порадовало, что в «сундуке» она ехала одна. Нотар и попечитель путешествовали верхом, не выказывая открытого недовольства.

После нескольких часов пути Наташа чувствовала себя усталой и разбитой. Укачивало.

Если бы она увереннее держалась в седле, то предпочла бы чередовать езду верхом на лошади и в паланкине. Вспомнилась мулица. Девушка не думала, что до такой степени можно привязаться к животному. Потеря Зелды до сих пор вызывала горькое сожаление. У неё никогда не было котов, собак, птичек или мелких грызунов из зоомагазина. У отца была аллергия на шерсть и вопрос о покупке домашних питомцев никогда не рассматривался.

Мысли вернулись к Фионе. Узнав о причине отъезда госпожи, она слёзно просила взять её с собой и помочь в лечении сына тайного советника.

— Нет, — качала головой пфальцграфиня, — ты нужна здесь. Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, позаботься о Гензеле. Ты знаешь, где лежит золото. Забери всё и уходите. Купи в Штрассбурхе или где-нибудь ещё домик, займись чем-нибудь, выйди замуж. Я попрошу Руди, чтобы помог тебе хотя бы в первое время.

Рыбка, прижав ладонь к губам, молча слушала госпожу.

От её глаз, полных слёз, жалости и укора, у Наташи перевернулась душа. Говорить стало трудно:

— Фиона, так нужно. — Погладила её по плечу. — Кроме тебя и Руди у меня нет друзей. Пусть золото принесёт вам счастье. Оно не должно остаться в тайнике, пролежать там пару сотен лет и достаться неизвестно кому. А теперь иди…

— Вы вернётесь, — всхлипнула Рыжая. — Я подожду.

— Конечно, вернусь, и всё будет хорошо.

Верила ли она в то, что судьба станет к ней благосклоннее? Верила. Чуть-чуть.

Глава 7

После обеда в день перед отъездом она не могла не навестить Рыжего. Позвав с собой Гензеля, вышла за ворота. На удалении за ними следовал стражник. Затоптанный настил из досок, не так давно радующий её своей новизной, был бесповоротно изгажен бурым слоем липкого месива. В её отсутствие никто его не чистил. Она тоже упустила это из вида. Ну, ничего. Вернётся и всё поправит. Ступала осторожно, приподняв низ платья и накидки, глядя, как новые высокие сапожки, которые пошил ей за два дня сапожник, покрываются грязью.

Гензель, увидев у конюшни своего бывшего напарника-пастушка, побежал к нему. Сказав пацану, что она будет в кузнице, окинула взором двор. Погода установилась тихая. Потеплело. Низкие обрюзгшие тучи лениво ползли по серому небу, словно присматриваясь к насыщенной дождём земле, куда бы слить обременительную влагу.

Людей на улице было мало. Полевые работы закончились и только мастеровые продолжали оглашать подворье характерными звуками своего производства.

Бондарь выкатил здоровенную грохочущую бочку под навес, отряхивая густо усеянный мелкими курчавыми стружками передник.

Где-то плакал ребёнок, и визгливо бранилась женщина.

Мимо пфальцграфини с деловым видом пробежала чёрная собачонка. Остановилась, повела носом, и, словно опомнившись, беззлобно тявкнула ей в след. Для порядка.

Явственнее всех слышались звуки из кузницы.

Войдя туда и прикрыв за собой воротину, Наташа всмотрелась в полумрак, принюхиваясь. Запах калёного железа не казался таким отталкивающе едким, как в прошлый раз.

Руди стоял к ней спиной, размеренно молотя по заготовке. Волосы, стянутые в хвост на затылке, подрагивали в такт движению рук, отбивающих чёткий ритм. Широко расставленные ноги, чуть согнутая спина над наковальней, разворот плеч… Каждое его движение — выверенное и отточенное до автоматизма — излучало силу и уверенность. Девушка рассматривала парня, немного завидуя его свободе, которой, по её мнению, у него было гораздо больше, чем у неё.

Почувствовав на себе взгляд, он обернулся. На потном чумазом лице мелькнула белозубая улыбка.

Наташа натянуто улыбнулась, приветственно кивнув, давая понять, что подождёт.

Быстро закруглившись, Рыжий отошёл от пышущего жаром горна, отёр потное лицо, снимая ломкий кожаный передник:

— Что-то случилось? — перехватил тревожный взор госпожи, внимательно изучая её лицо, отмечая усталый вид и лёгкую синеву под глазами.

— Ничего, кроме того, что я утром уезжаю. Возможно надолго. — Её не перебивали. — У меня к тебе просьба, Руди. Если Фиона захочет уйти отсюда, помоги ей, пожалуйста. Позаботьтесь о Гензеле. Поделите золото. Она знает, где оно.

Между бровями Рыжего пролегли две вертикальные складки:

— Не нравится мне ваша просьба, хозяйка.

— Руди, возможно, я преувеличиваю, но всякое может быть. Ни о чём меня не спрашивай. Просто пообещай, что поможешь Фионе. Больше я ни о чём не прошу.