Возвращение

Он выдернул стул из-под стола и, шумно выдохнув, уселся напротив. Понюхав содержимое кувшина, налив полный кубок, залпом опустошил его.

— Ты голоден? Может, сначала пообедаем? — Наташа подвинула ему блюдо с печеньем, взяла одно, вяло откусывая и жуя. Вскочила: — Я распоряжусь, чтобы принесли обед.

— Подожди, — перехватил её за руку, — сядь… — Уставился на неё.

Чувствовала себя преступницей, завладевшей чужой вещью и уличённой в воровстве. Будто это она стояла под руку с навязанным женихом и принимала поздравления, а Герард, сорвав с себя маску филина, уличил её в обмане. Под тяжестью его изучающего взора стало неуютно, но глаз не опустила, глядя с вызовом, вопрошающе.

— Говори, — услышала его мрачное. Он хорошо знал, что означает её взгляд: бесстрашный и упрямый.

Удивлённо вскинула брови. Его багровое лицо светлело. То, как он быстро взял себя в руки и сосредоточился, делало ему честь. Не ожидала, что ей дадут слово. Заныло сердце.

— А ты?.. Разве тебе нечего мне сказать? Герард, ты никогда ничего мне не рассказываешь. Уезжаешь надолго неизвестно куда.

— Я прислал гонца.

— Спасибо. Я успокоилась, но мне этого мало. То, о чём ты умалчиваешь, я додумываю сама. Что мне остаётся делать? — Качнула головой. — Я не могу не думать о тебе. Мои мысли типично женские и коварные: где ты в данную минуту и кто шьёт тебе праздничную одежду, по чьему совету ты выбираешь и покупаешь фибулу на ворот, как проводишь время в обществе своей невесты, о чём вы говорите, искренне ли принимаешь поздравления с предстоящей свадьбой.

Она видела его глаза, полные тоски и боли. К горлу подступил удушающий ком.

— Таша, то, что ты видела, не совсем так. Леонор и я…

Наташа почувствовала приступ тошноты. Так подкрадывается страх.

— Мы оба не хотим этого брака. У неё есть возлюбленный. У меня есть ты. К тому же я даю щедрые отступные.

Сглотнув горькую слюну, выдавила из себя:

— Брелок, что ли?

— Что?

— Подвеска. — Она нарисовала в воздухе кружок. — Которую я дала тебе в день нашей встречи. С фианитами. Blin, адамантами. — Не сдержалась, хмыкнула. Интересно, во сколько оценил бы эту штучку ювелир Хайнц Либенхофен? Может, и правда, отвалил бы за неё кучу золота?

— И это стребовала, — не стал отнекиваться Герард. — Таша, нужно немного подождать, пока наше прошение дойдёт до короля. Ты ведь знаешь, что он болен.

— Погоди… Ты знал, что она любит кого-то и согласился взять её в жёны? — Глупый вопрос. Девушка, прикрыв глаза ладонью, глубоко вдохнула. Чему она удивляется? Соответственно, её вопрос проигнорировали.

— Четыре дня назад я сказал о своём намерении разорвать помолвку и отменить свадебный пир. Тогда и выяснилось, что Леонор тоже не против.

— Свадебный пир, — прошептала Наташа, вспомнив слова Отто. Через два месяца будет год, как погиб отец эльфийки. Закончится траур. — Значит, свадьба через два месяца.

Она потёрла переносицу. Счастливая улыбка невесты на балу вовсе не походила на лицемерную игру. Её просто распирало от счастья. Или она была в предвкушении нового витка отношений со своим любимым? Время всё расставит по своим местам.

— Пира не будет. Таша, я не могу потерять тебя снова. — Он завладел её руками, нежно поглаживая.

— Не потеряешь. Я подожду ответа короля. Только…

— Таша…

Она прижала палец к его губам:

— Ты снова будешь уезжать, решать вопросы с помолвкой, встречаться с семьёй невесты, а я буду сходить с ума от ревности. Этот период я хочу провести в неведении. Герард, мы не будем видеться. Ты можешь жить здесь. Я буду знать, что ты сыт и спишь в тепле, но ты не будешь искать со мной встречи. Избавь меня от муки каждый раз заново переживать взлёты и падения в наших отношениях. Когда королём будет принято решение развести вас в разные стороны — ты придёшь ко мне, и я узнаю об этом первой.

— Ты не веришь мне. — Поднял её со стула, усаживая к себе на колени. Прижал к себе.

Она обняла его:

— Верю… Буду тебя ждать…

— Таша… — Целовал её мокрые от слёз щёки. — Своими словами ты причиняешь мне боль. Не лишай меня радости видеть тебя, обнимать.

— Герард, пожалуйста, прошу… Не вынуждай меня бросить всё и уехать отсюда.

— Моё сердце найдёт тебя, под какой личиной и где бы ты ни спряталась.

— Я буду ждать тебя здесь. Всё будет хорошо.

Целовала его жадно, как после долгой разлуки, вдыхая его запах, чтобы запомнить навсегда, если судьбе будет угодно разлучить их навечно.

Тяжёлое дыхание и прокатившаяся по их телам дрожь выдали желание обоих.

Он не целовал её, а пил, сжимая до боли затылок, раздвигая языком податливые губы, оглаживая зубы, рот, заглядывая в затуманенные страстью глаза со слипшимися от слёз ресницами.

Она ощущала его желание, прижималась к нему всем телом, уговаривая себя: «Всё будет хорошо… Я так хочу… Мы так хотим». Отгоняла от себя дурные мысли, зная, что зачастую обстоятельства бывают сильнее желаний.

Холодные простыни не остудили жара сплетённых тел.

Они ничего не говорили.

Близость, нежная и до боли пронзительная, — как в последний раз — рождала поток новых ярких и острых ощущений.

Прикосновения жгли, даря чувственное наслаждение.