Возвращение

Впрочем, я понимал, что такое эмоциональное расстройство. По собственному опыту я знал: обсуждение проблемы поможет, только если говорить будет в основном она. Моя же роль сводилась к тому, чтобы слушать и сочувствовать, даже если я не пойму, о чем речь.

– Ты веришь в Бога? – вдруг спросила Натали.

– Обычно верю… не всегда.

В ее глазах промелькнула печаль.

– А я – всегда, – произнесла она. – В детстве я ходила в церковь по вечерам – в воскресенье и в среду. Как всякая порядочная баптистка. Мне даже нравилось. Мир казался простым и понятным. Став старше, я осознала, что это не так. Бог, как мне говорили, наделил людей свободой, однако я не могла понять, откуда в мире столько боли. Почему Бог, такой добрый и любящий, позволяет невинным людям страдать? Я искала ответ в Библии – и не нашла. На главный вопрос нашей жизни нет ответа! Я постоянно сталкиваюсь с этим на работе. Вижу повсюду. И все-таки… почему?

– Не знаю, – вздохнул я. – Я тоже не очень хорошо разбираюсь в Библии. В церкви мне больше нравилось глазеть на девчонок.

Сжав стаканчик обеими руками, Натали хихикнула, а затем поникшим голосом добавила:

– Знаешь, почему я сюда пришла?

– Понятия не имею.

– Здесь – одно из немногих мест, где я когда-то была счастлива. До переезда я не знала об этом парке. Помню, как впервые сюда пришла. Хотя лето уже подходило к концу, вода еще не остыла. Я расстелила полотенце, чтобы позагорать. Я лежала и думала, как же мне хорошо. Жизнь складывалась так, как я хотела, и я ощущала… абсолютную гармонию. Я пришла, чтобы испытать это снова, пусть даже на мгновение.

– И?

– Что – и?

– Испытала?

– Нет, – покачала головой она. – Поэтому я и взяла вино. Раз уж не чувствую счастья – не хочу вообще ничего чувствовать.

Эти слова меня совсем не порадовали; тревога усилилась. Наверное, Натали уловила мое беспокойство: она отставила бутылку в сторону и подвинулась ко мне. Я инстинктивно обнял ее за плечи. Никто не проронил ни слова. Мы просто смотрели на реку, завороженные отблесками лунного света.

– Красиво здесь, правда? – вздохнула Натали. – Особенно в темноте.

– Да, – кивнул я. – Не знал, что сюда пускают так поздно.

– Вообще-то не пускают. Но мне все равно.

– Я так и подумал.

– Знаешь, о чем я еще вспоминала, сидя здесь, наверху?

– О чем же?

– О пасеке, – ответила Натали. – Об аллигаторах, орлятах и ужине на веранде. Тогда я тоже была счастлива. Гармонию, может, и не ощутила, но счастье – точно. Впервые за долгое время я вновь стала собой. Сегодня я поняла, как мне этого не хватало. Но…

Она осеклась.

– Что – «но»? – нетерпеливо спросил я.

– Я поняла, что не заслуживаю счастья.

Меня будто током ударило.

– Зачем ты так говоришь? Конечно, заслуживаешь! Откуда вообще эти мысли?

Вместо ответа Натали отхлебнула вина.

– Думаю, нам пора, – проронила она. – По крайней мере мне. Уже поздно.

– Пожалуйста, не меняй тему. Почему ты считаешь, что не заслужила счастья?

– Ты не поймешь.

– Пойму, если объяснишь.

Натали едва заметно задрожала в моих объятиях. Я прислушался к ее легкому дыханию.

– Порой ты сталкиваешься с невероятно сложным выбором, – произнесла она. – И все кончается плохо, что бы ты ни сделал. Например… Представь, что ты женат, у вас трое детей, и вы с женой отправляетесь лазить по скалам. Вдруг что-то идет не так. Вы срываетесь. Ты виснешь над пропастью. Страховки нет; одной рукой ты цепляешься за скалу, другой держишь жену. Силы тебя покидают, и ты понимаешь, что обоим вам не спастись. Либо выпустишь руку жены – и всю жизнь будешь сожалеть о ее гибели, или же вы умрете вдвоем, оставив детей сиротами. В такой ситуации ни одно из решений не принесет счастья. Вот я о чем.

Я понял, что имелось в виду между строк.

– Ты говоришь о выборе между мной и другим?

Натали кивнула, плотно сжав губы.

– Давай сейчас не будем об этом, – добавила она. – После прошлой встречи я только об этом и думаю. Я так устала и так много выпила… Давай повременим. Я не готова.

– Ладно, – выдавил я.

Я любил ее и безумно хотел поговорить о нас, о нашем будущем. Хотел убедить ее, что со мной она будет счастлива и я сделаю все возможное, чтобы она не пожалела о своем выборе.

– О чем тогда побеседуем? – спросил я.

– Ни о чем, – прошептала она. – Можешь просто обнять меня и посидеть здесь немного?

Я прижал ее к себе, и мы молча продолжили коротать этот прохладный весенний вечер. Вдалеке по мосту неслись автомобили, в окнах прибрежных домов горели огни. Воздух сгущался, набухал влагой – утром на берег опустится туман, погружая его в царство теней.

Натали вылила в реку остатки вина – тихо, почти без плеска. Я думал о тепле ее тела, о том, как оно прижимается к моему. Вспоминал наше свидание и первый поцелуй, нежность ее губ. Закрыв глаза, я решил: я люблю ее, и будь что будет.

Мы справимся, говорил я себе. Ей поначалу будет сложно – или даже мучительно, – и я дам ей время и свободу, если нужно. Я знал: она тоже меня любит. Придется подождать, однако мы придем к согласию и найдем способ никогда не разлучаться.

Но как бы я себя ни успокаивал, я все же боялся, что заблуждаюсь.