Возвращение

Адоррас судорожно сглотнул, признав в законченном существе, сумасшедшей белкой скачущей вокруг Создателя, недавнего «пацана»: Гончая плясала от него в такой опасной близости, что пару раз клинок дракона едва не чиркнул по ее спине. Куртка ее была порезана и теперь свисала с плеч рваными лохмотьями. От рукавов осталось одно название, и Белка давным-давно избавилась от бесполезных обрывков, под которыми мерцал ее нелюбимый, но невероятно надежный доспех. Она ласточкой взлетала по деревянным стенам почти под самый потолок. Вспугнутой птицей металась во все стороны, с поразительной ловкостью избегая ударов. Однажды извернулась и прямо на глазах у пораженного эльфа атаковала сама, но дракон только покачнулся от мощного толчка. Тогда как его ответный удар едва не застиг Гончую врасплох.

Таррэн до крови прикусил губу, когда из-под кулака Создателя во все стороны брызнули каменные осколки. Еще бы чуть-чуть, и там бы оказалась голова Белки. Да, она увернулась… но долго поддерживать такой безумный темп не могла даже она. Дракон был ужасающе силен. Одно лишь то, что ее удары он переносил не поморщившись, говорило о многом. А уж тот факт, что ее прославленные клинки не смогли нанести ему существенного урона, вообще делало поединок бессмысленным. И, судя по тому, как нервно дергалась жилка на шее Гончей, по тому, как она дышала и двигалась, становилось ясно — ей нужна помощь.

Таррэн стиснул зубы:

— Стрегон…

Полуэльф, напряженный не меньше, а то и больше его, с надеждой вскинул взгляд на вожака, но спустя томительно долгую секунду разочарованно опустил голову:

— Прости. Я не могу.

— Проклятье! Шир! Таш! — Таррэн дернулся в заклятии побратима действительно как муха в паутине, но светлый зашипел разъяренной гадюкой и пообещал, что самолично зашибет, если побратим нарушит целостность щита.

Более того, мгновение спустя с ладоней дракона сорвался еще один огненный шар и по закону подлости устремился сперва к Белке, но не задел ее, а после этого жадно набросился на истерзанный щит, заставив обоих эльфов надолго отвлечься от всего остального.

Таррэн тихо выругался, понимая, что не сможет бросить побратима одного, и еще лучше понимая, что не оставит Адорраса и некстати заупрямившуюся Эланну без помощи. Нити взаимного заклятия держали его не хуже цепей, заставляли оставаться на месте, когда Белке была нужна помощь. Конечно, эту защиту можно было разрушить. Призвать «Огонь» и спалить к Торковой матери все усилия светлого. Но тогда сгорел бы и щит, завязанный на них обоих. И обязательно сгорели бы другие: тот же Эл, отец, едва обретший силу ясень, благодаря которому дворец Адорраса еще стоял. Оставался жив сам Адоррас и его дочь, которая кое-кому была небезразлична…

Таррэн выругался снова.

Демоны… демоны… проклятая тьма и вся ее демонская армия! Он должен был стоять и смотреть, как какой-то чешуйчатый урод пытается убить его жену! Вместо того чтобы закрыть ее собой! Принять удар на себя! Скрестить с ним клинки, как положено мужчине и мужу! А вместо этого… у-у-у… тварь какая! И ведь он даже не в настоящем теле, а значит, относительно слаб и неповоротлив!

Да, Бел пока еще тянет время. Да, она пока успевает избегать его клинка. Да, она умница, но даже ей не по силам удерживать его так долго! А отец все медлит… и ясень отчего-то молчит… и перевертыши, сволочи мохнатые, не спешат нарушить приказ вожака…

— Х-ха-а! — вдруг выдохнула Гончая, в неимоверно быстром прыжке взлетев по отвесной стене. Не в первый и, видимо, не в последний раз.

Вот она впивается пальцами в толстые ясеневые ветки.

Вот приникает к ним всем телом, будто прося о помощи.

Вот прямо ей в спину летит сгусток ревущего «Огня».

Вот она оборачивается, запоздало увидев опасность. Пытается уклониться и даже роняет свои чудесные клинки, чтобы взять максимально возможную скорость. Но на этот раз почему-то не успевает (устала?) и, опоздав на какую-то долю секунды, исчезает в бешено крутящейся воронке…

Таррэн до боли сжал зубы, а ллер Адоррас обреченно прикрыл глаза. Дракон торжествующе улыбнулся и удовлетворенно кивнул.

— Ну наконец-то попалась мартышка.

А мгновение спустя прямо из кипящего воздуха на него рухнуло что-то некрупное, но увесистое и яростно урчащее. С дико горящими зелеными глазами, оскаленным в мстительной усмешке ртом и крепко зажатым в кулаке матово-черным клинком, по короткому лезвию которого то и дело пробегали загадочные изумрудные искры.