Возвращение

— Бел знает, что делает, — уверенно бросил Нэш.

И только Стрегон промолчал, но аккуратно отстегнул ножны и принялся стаскивать сапоги.

Лакр вопросительно приподнял бровь.

— Могут задержать, — неохотно пояснил полуэльф и снова умолк. Но дальше объяснять и не требовалось: побратимы понимали друг друга с полуслова, и, если Стрегон не желал, чтобы порванная одежда украла у него хоть одно лишнее мгновение, значит, определенно что-то знал.

— Тебе тоже рано, — озвучил свои сомнения Шир, мельком покосившись на полукровку.

— Ничего. Я попробую.

— Если вас разорвет, я тебя потом сам придушу, понял?

— Обойдешься, — криво усмехнулся Стрегон и стянул с плеч куртку. Все-таки трансформация перевертышей — дело довольно опасное. А когда она происходит средь бела дня… но другого выхода он не видел, потому что Белка, их бессменный лидер и вожак, которому нигде и никогда не было равных, с немалым трудом уворачивалась от гораздо более быстрого и еще более смертоносного дракона.

Она крутилась вокруг него юлой, однако до сих пор не смогла серьезно достать. И уже одно это говорило о том, что противник ей достался трудный. Более того, она едва справлялась. Пусть сама Гончая это тщательно скрывала, но Стрегон точно знал: очень скоро вожаку понадобится помощь. И от того, как скоро они сумеют ее оказать, будет зависеть очень многое.

Ллер Адоррас, ничего не поняв из приготовлений смертных, вернулся к позабытому Тилю. И непонимающе замер, потому что не ожидал, что кроме его собственных стражей подле темного эльфа окажется кто-то еще. И уж конечно не ожидал, что этим кем-то окажется его юная, совсем еще неопытная, не по годам мудрая и во всех смыслах благоразумная дочь.

— Эланна!

Эльфийка, бросив на отца раздраженный взгляд, не ответила. Она участливо коснулась плеча Тирриниэля, который все еще недвижимо стоял у колонны, ласково гладя обвивающие ее ветви, и, полуприкрыв глаза, что-то шептал на неизвестном языке.

— Эланна, уходи немедленно! — изрядно озадачившись, потребовал ллер Адоррас.

— Почему? — сухо спросила Эланна, крепче сжав плечо Тиля и делясь с ним собственными силами. Правда, владыка был настолько поражен происходящим, что даже не сразу понял, что она делает.

— Тебе здесь не место!

— А тебе?

— Это мой долг!

— Мой, представь себе, тоже.

— Эланна! — окончательно растерялся ллер Адоррас, но в этот момент дочь все-таки повернулась и удивительно твердо посмотрела сперва на него, затем — на стражей Ортэ, отчаявшихся увести юную владычицу в безопасное место.

— Нет, отец. Ты не сможешь меня заставить.

Ортэ виновато развел руками:

— Простите, мой лорд. Я не сумел уговорить госпожу.

«Куда там, если даже я не смог, — мрачно подумал рен Эверон, стоя рядом с повелительницей и терпеливо ожидая от нее приказа. — Разве что лорд Тирриниэль или лорд Таррэн помогут?»

Ллер Адоррас, видимо, подумал о том же, однако Таррэну было не до его своенравной дочери: борьба с «Огнем» забирала все его силы, а тревога за Бел — все внимание без остатка. Тогда как Тирриниэль…

Владыка Эоллара вздрогнул, когда Эланна наконец отступила и позволила увидеть темного лорда.

Тирриниэль был напряжен, словно то, что он делал, требовало неимоверного сосредоточения. Глаза его были закрыты, глазные яблоки под веками нервно дергались. Длинная челка неприятно щекотала кончик прямого носа, но Тиль не удосужился ее убрать. Более того, создавалось впечатление, что в какой-то момент его ноги предательски подогнулись, однако упасть он не успел. А потом прямо из стены к нему протянулись гибкие стебли с серебристыми листочками, которые ловко подхватили уставшего владыку, оплели со всех сторон и разместили в немедленно созданном кресле.

Ллер Адоррас растерянно моргнул, силясь сообразить, для чего Тиль, вопреки здравому смыслу, просил его снять защиту с дворца. Потянулся за ответом к своему дому и почувствовал, как в ужасе зашевелились волосы на затылке. Потому что увидел, что его родной, изученный до последнего закутка и преданный, словно пес, живой дворец погрузился в глубокий сон. Его крепкие стены поникли, по густым кронам то и дело пробегали волны необъяснимой дрожи. Могучий разум теперь мирно уснул, а вместо него в недрах южного крыла стремительно набирало силу нечто чужеродное. Уверенно прорастало сквозь старый дворец, с ужасающей скоростью перехватывало власть над садами. Дерзко устанавливало свои порядки, охватывая с каждой секундой все большее и большее пространство. И, словно гигантская сеть, стягивалось от окраин дворца к тронному залу, по пути отодвигая вялые ветки, пробиваясь сквозь мрамор толстыми корнями и накрывая притихший дворец густой тенью.

По виску Тиля скатилась крохотная капелька пота.