Возвращение

Я еще раз оглянулась на спящего Тома. О'кей, все в порядке. В скважине сбоку торчал замысловатый ключ. Он легко повернулся, и я попыталась снять обтянутую серым бархатом крышку. Это оказалось чертовски трудно, но я справилась. Да, в гробу лежал Крис… Крис… Он выглядел так же, как и в пятницу, в больнице Святой Марии, только на щеке уже не было песка. Но что-то было не так, что-то не так… Волосы! Они сделали ему другую прическу! Я вынула из сумки гребешок и причесала Криса так, как он привык. Волосы прикрывали уши, а впереди были слегка взлохмачены. Я наклонилась и поцеловала прядь волос на лбу так же, как целовала Сэм, закончив колдовать над ее прической. Потом я попробовала приподнять его руку, но та уже закоченела. Как у восковой куклы. Он был очень бледен. Я опустилась на колени и принялась следить. Сейчас он пошевелится, сейчас вздохнет… Затем я села, по-прежнему не отрывая от Криса глаз, а потом встала и обняла. Странно, его гибкое, податливое тело с нежной кожей не гнулось, оно перестало отзываться на мои прикосновения… На лицо упал луч света. Это был тот же Крис, лежавший со мной в одной постели, спящий мальчик, которым я так часто любовалась по утрам, когда начинала рассеиваться ночная мгла. Слезы падали на его руки и рубашку, текли у меня по шее. Тихие слезы, а не сдавленные рыдания двух последних дней. Теперь я оплакивала Криса, а не себя. Я целовала его щеки, глаза, руки, так странно и непривычно сложенные на груди, потом положила рядом крошечный белый цветок и сняла у него с шеи золотую цепочку. Не знаю, может быть, это было преступлением… Крис всегда носил ее, но он ни за что бы не заподозрил меня в воровстве. Я взяла цепочку вместо обручального кольца, чтобы не снимать ее всю оставшуюся жизнь. Опуская крышку на место, я отвернулась: не хотелось видеть, как под ней исчезает лицо Криса.

Том не шевелился. Я снова опустилась на стул. Приближалось утро, а мы трое по-прежнему оставались на своих местах: Том, Крис и я. Что сделано, то сделано: я прикоснулась к мертвецу, посмотрела ему в лицо и поцеловала. В гробу лежал мертвый Крис, я попрощалась с ним, а живой Крис возродился вновь. Я никогда не притронусь к его телу, не увижу лица, но вечно буду слышать его смех, его зов, просыпаться по утрам, вспоминая родную улыбку и голос… Крис вернулся и останется со мной навсегда. Я откинула голову к стене и уснула.

Подпрыгнув на стуле как ужаленная, я увидела перед собой лицо Тома Барди. Где я? Как я сюда попала?

– Хотите кофе?

– Да… Сколько времени?

– Полдесятого. Вы хорошо поспали. Я проснулся несколько часов назад.

Ничего себе! Он вернулся, неся две пластмассовые кружки с дымящимся кофе. Мы пили и негромко переговаривались. При дневном свете, врывавшемся в окна, комната уже не казалась такой зловещей.

Когда мы покончили с кофе, прибыли миссис Мэтьюз, Джейн и Дон. Все они были одеты очень скромно. Миссис Мэтьюз надела новый черный костюм, Джейн – закрытое платье цвета морской волны, а Дон остался в той же темной тройке.

Том предложил отвезти меня домой, но я не могла оставить машину, и мы друг за другом поехали по пустынным улицам на западную окраину города. Как обычно, в воскресное утро никто не торопился выезжать на улицу. Мы договорились с миссис Мэтьюз, что встретимся в церкви, и я была рада побыть дома хоть пару часов. Прощай, Крис… Прощай, Хобсон! Кто-то займет твой георгианский зал завтра? Я никогда не забуду его. Пройдут годы, но при первом же случайном взгляде на этот виднеющийся издалека холм я буду гадать, какой покойник лежит сегодня в этой комнате.

Я остановилась под окнами нашего дома. Том помахал мне рукой и поехал дальше. Хотелось пригласить его на чашку кофе, но было уже поздно. Пег и Сэм завтракали, а я ограничилась кофе, чувствуя себя не менее уставшей, но более спокойной и более умиротворенной, чем в пятницу. После завтрака я поднялась наверх и прилегла на кровать. Не спать, просто полежать… Спасибо тебе, Пег, что увела Сэм в сад. Сегодня мне хочется побыть одной.

В час тридцать Пег пришла меня проведать. Она приоткрыла дверь и буркнула:

– Осталось полчаса.

Я тут же вспомнила, что Пег была подружкой на моей свадьбе. Она ворчала, ругалась и издевалась, как могла, над вуалью, которую ее заставила надеть «эта сука Джилл», но все моментально прекратилось, когда пришла пора выносить обручальные кольца. Пег выглядела в высшей степени торжественно, и все прошло великолепно, но не успели мы выйти из церкви, как она прожгла вуаль сигаретой на самом видном месте. Ах, Пег…

Я причесалась, привела себя в порядок, но так и не решила, как быть с платьем. Черное, которое я надевала в Нью-Йорке? Слишком поношенное. Твидовый костюм? Слишком светлый. Темно-синее платье узко, темно-серое заляпала яйцом Саманта, а сдать его в чистку по возвращении в Сан-Франциско я забыла. Оставалось одно «свадебное» светло-серое, которого так и не увидел Крис. Оно висело в дальнем углу шкафа с тех пор, как Пег сунула его туда по моей просьбе.