Вознесение черной орхидеи

Что испытала я, увидев белоснежные орхидеи в обрамлении кольца таких же черных? Ужас? Страх? Поглощение паранормальной тенью, незримо следующей за мной по периметру комнат? Ничего. Абсолютно. Ну, не стану скрывать – разряд жаркого удовольствия по выступающим пикам позвонков с захватом солнечного сплетения, с новым битом совершенно иной аритмии – сладкой, захватывающей, волнующей, рисующей на губах счастливую улыбку предвкушения с примесью остро-сладкого страха. Мне было все равно, что на курьере, доставившем букет, была униформа, отличная от одежды тех, кто приносил букеты ранее. Когда он многозначительно кашлянул, после моей росписи в бланке, я не сразу поняла, что это был тонкий намек на традиционные чаевые.

- Слушай, парень, это к руководству. Твоей конторе сделали за последнюю неделю такую кассу, которую вы не получаете даже на 8 марта! – я захлопнула дверь перед его носом. Укол тревоги все же догнал меня спустя 15 минут, когда я пила кофе, любуясь этой тонкой работой флориста.

«Они ядовиты - это их защитная особенность. Они оплетают лианами все вокруг, завоевывая новые территории таким образом. Агрессоры. Своим черным окрасом они вовсе не маскируются, а, наоборот, кричат о дерзкой красоте, уверенные в одном - они далеко».

Ты думал, оказавшись на свободе, я не залезу в Google, чтобы проверить твою красивую выдуманную теорию? Так вот. Они не ядовиты. В племенах Амазонки они – священный тотем, а не игрушка пресыщенного эстета. Что хотел сказать Алекс этим букетом, к которому впервые не шел бонус в виде моих любимых «Рафаэлло» или «Ферреро»? Я ему рассказала эту историю однажды за ужином. Кажется, это вызвало ироничную улыбку и еще ощущение обмораживающего льда… снова направленного на кого-то другого, и уж никак не на меня. Наверное, только то, что терпение не безгранично? Или ломка закрепленного сознания, новая интерпретация этих экзотических цветов?

Игры богов или протест оклемавшегося сознания, абсолютное исцеление или суровый реализм? Что тогда не позволило мне развивать иную теорию происхождения букета, когда все знаки были налицо? Иная контора. Иная подача. Даже сами цветы… Что?

Исцеление уже началось. Милошина предупредила, что это произойдет не «вдруг», механизм запущен, но все будет раскладываться по полочкам постепенно. Плюс мощная аура, непробиваемое биополе нового единения, невидимое слияние двух сущностей в одно целое отсекали все попытки помешать этой притягательной феерии. Орхидеям не суждено было сломать мне сознание с выбросом рыданий, сжатием нервов и отрицанием нового, чего-то хорошего и грандиозного. Я двигалась вперед и все реже оглядывалась назад, остановить этот маховик уже не мог никто из нас, а я, к тому же, этого и не хотела. Мне даже не было страшно, ну, почти. Почти…

Александр не торопил меня ни словом, ни жестом. Мы проводили вместе большую часть свободного времени, шаг за шагом, в унисон одним на двоих дыханием, углублением неосязаемой прочной связи, сладкой обоюдной интоксикацией через жаркие поцелуи, прикосновения и просто диалоги. Я с упоением перечитывала классику мировой литературы, чтобы поддерживать интересный разговор на должном уровне, заработала зачет-автомат по дисциплине прикладной психологии, иногда загоняя в тупик своими умозаключениями даже преподавателей. Параллельно с последним, решительным шагом вперед, навстречу неизвестности нового начала, я делала все, чтобы приблизиться к его уникальному миру, стать в нем своей, желанной и горячо любимой… Может, с ним этого еще не произошло, как и со мной, любовь лишь вступила в стадию трансформации-перерождения, но одно оставалось неизменным: впервые за все время я чувствовала себя в безопасности, и это ощущение кружило голову.

Шаг навстречу сделала я сама, в один из дождливых осенних вечеров, который нивелировал красоту золотого листопада промозглой сыростью. Мне было все равно, весна внутри не подчиняется законам четырех сезонов. Изумительный колумбийский кофе в приглушенном полумраке элитной кофейни, куда не попасть с улицы без предварительной записи. Даже классическая музыка, к которой я всегда относилась довольно прохладно, сегодня звучала иными, царапающими душу нотами, разливая по телу приятное умиротворение с привкусом сладкого волнения…

Мне уже тогда казалось, что Александр знал до каждого произнесенного слова исход нашей сегодняшней встречи. Я прервала свои рассуждения о том, что Антуан де Сент-Экзюпери в школьной программе за пятый класс неуместен в силу того, что в этом возрасте сложно понять всю тонкую глубину его высказываний, когда его ладонь привычным жестом накрыла мою, считав кончиками пальцев расписание линий судьбы и жизни. Эта чувственная дактилоскопия за последние недели прожгла мою кровь исцеляющим кибер-лазером, я реагировала на нее подобно тому, как засыхающая орхидея на инъекцию свежей воды. Сердце ускорило ритм, выбивая приступ испарины.