Вознесение

– Твои крылья всегда были потрясающими, – сказал он. – Но не привыкай к ним. Время почти пришло, и тогда… тогда…

Он следил за выражением ее лица в поисках страха или тревоги. Она знала, как он действует, откуда берет энергию и силу. Его бугорчатые мышцы двигались, и Люс смотрела, как свет ее беззащитного тела взволнованно мерцает в его руках. Будто смотришь, как твой любимый человек попадает в смертельную опасность, но Люс не могла показать, что это ее беспокоит.

– Я тебя не боюсь.

Его стон был облаком из слизи и дыма.

– Скоро начнешь. Как боялась раньше и как боишься на самом деле сейчас. Страх – единственный способ поприветствовать дьявола.

Он перестал увеличиваться в размерах. Его глаза снова охладились и стали яркими, ледянисто-голубыми. Его мускулы расслабились, и фигура стала стройной, что когда-то делало его самым потрясающим среди жителей Небес. Его бледная кожа немного мерцала, и Люс вспомнила об этом только сейчас.

Он был даже красивее Дэниела.

Люс позволила себе вспомнить. Она его любила. Он был ее первой любовью. Она отдала ему все свое сердце. И Люцифер тоже её любил.

Когда его взгляд упал на нее, вся история их отношений промелькнула на его красивом лице: огонь начала их романа, его отчаянное желание владеть ею, боль от любви, которая, по его словам, и вдохновила на восстание против Трона.

Её разум знал, что это первая ложь Великого Обманщика, но ее сердце чувствовало что-то другое, потому что она знала, что Люцифер сам верил в свою ложь. Это был секрет, порождающий силу, словно наводнение, которого никто не видел.

Она не смогла с этим справиться и смягчилась. В глазах Люцифера виднелась та же нежность, что и в глазах Дэниела, когда он смотрел на нее. Она почувствовала, что ее собственные глаза тоже стали наполнятся нежностью к Люциферу.

Он все еще любил ее – и время, когда ее не было рядом, причиняло ему глубокую боль. Вот почему он провел последние девять дней с тенью ее души, почему искал способ переделать Вселенную, чтобы вернуть ее.

– О, Люцифер, – сказала она. – Мне так жаль.

– Видишь? – засмеялся он. – Ты меня боишься. Ты боишься чувств, которые я могу вызвать. Ты не хочешь помнить…

– Нет, дело не в…

Из спрятанных ножен за спиной Люцифер вытащил длинную серебряную звездную стрелу. Он покатал ее между пальцев, напевая знакомый мотив. Люс поежилась.

Это был гимн, который он написал для них двоих. Люсинда, его Вечерний Свет.

Она увидела, как блеснула звездная стрела.

– Что ты делаешь?

– Ты любила меня. Ты была моей. Те из нас, кто понимает вечность, знают, что такое истинная любовь. Любовь никогда не умирает. Вот почему я знаю, что, когда мы ударимся о землю, когда все начнется заново, ты сделаешь правильный выбор. Ты выберешь меня вместо него, и мы будем править вместе. Мы будем вместе… – он посмотрел на нее, – или…

Потом Люцифер бросился на нее со звездной стрелой.

– Да! – крикнула Люс. – Я любила тебя однажды! Он замер, подняв тупое смертельное оружие над ее грудью, а её предыдущая душа висела, перекинутая через его локоть.

– Но это было намного раньше, чем ты помнишь, – сказала она. – Ты ценишь вечность, но ты не ценишь как в мгновение вечность может измениться. Я не любила тебя, когда мы пали.

– Ложь! – Он опустил звездную стрелу ниже. – Ты любила меня не так давно, как считаешь. Даже на прошлой неделе в вестниках, думая, что любишь другого, – нам было чудесно вместе. Помнишь, как мы сидели на дереве маракуйи на Таити? У нас были такие моменты и до этого. Думаю, ты помнила об этом, – он отошел от нее, изучая ее реакцию.

– Я научил тебя всему, что ты знаешь о любви! Мы должны были править вместе. Ты обещала следовать за мной. Ты обманула меня. – Его глаза умоляли ее, пылая болью и яростью. – Представь, как мне было одиноко в своем собственном Аду, застыв на алтаре, самый большой дурак всех времен, проживающий шесть тысяч лет агонии.

– Перестань, – прошептала она. – Ты должен перестать любить меня. Потому что я перестала любить тебя.

– Из-за Дэниела Григори, который не стоит и десятой части меня, даже когда я в самом худшем состоянии? Это смешно! Ты знаешь, что я всегда был ярче и талантливее. Ты была там, когда я придумал любовь. Я сделал ее из пустоты, из простого… обожания! – Люцифер нахмурился, когда произнес это слово, будто ему стало тошно. – И ты даже половины не знаешь. Без тебя я придумал зло, другой конец существования, необходимый для баланса. Я вдохновил Данте! Милтона! Тебе бы стоило увидеть подземный мир. Я взял идеи Трона и улучшил их. Ты можешь делать что хочешь! Ты все упускаешь.

– Я ничего не упускаю.

– Ох, милая, – он потянулся к ней, нежно гладя ее щеку рукой, – ты же не можешь и правда в это верить. Я бы мог дать тебе величайшее, неизвестное до этого королевство, – мы бы сильно потрудились, зато потом так же сильно развлекались бы. Даже Трон предложил тебе выгоду вечного мира! И что ты выбрала? Дэниела. Что этот стриженый когда-либо сделал?

Люс оттолкнула его руку.