Вознесение

Когда она повернулась к дальнему краю Луга, то увидела свет вокруг Люцифера. Он был восхитителен и тщеславен, словно хотел соревноваться со всеми на Лугу – Садом, Небесным пением, самим Троном. Люсинде пришлось сосредоточиться, чтобы рассмотреть его.

Он был… красивым. Янтарные волосы рассыпались по его плечам светящимися волнами. Его тело выглядело величественным, с ярко выраженными мускулами, которых ни один смертный не мог бы добиться. Его холодные голубые глаза очаровывали.

Люсинда не могла оторвать от него взгляд. А потом между нотами небесного шума она это услышала. Хотя она не помнила, что учила эту песню, но знала слова и всегда будет их знать, так же как смертные передают колыбельные из поколения в поколение:

Из пар, что выбрал Трон тогда,
Другой прекрасней нет,
Чем Люцифер, Утренняя Звезда,
И Люсинда, Вечерний Свет.

Эти строчки отдавались в ее памяти, притягивая к себе воспоминания, которые лились с каждым словом.

Люсинда, Вечерний Свет?

Душа Люсинды ползла к пониманию, испытывая тошноту. Это Люцифер написал эту песенку. Это было частью его плана.

Она была… она была возлюбленной Люцифера?

Мгновение она гадала, возможен ли этот ужас, но Люс знала, что это самая старая, самая холодная правда. Она ошибалась по поводу всего. Ее первой любовью был Люцифер, а она была его. Даже их имена были похожи. Когда-то они были родственными душами. Она чувствовала себя чужой, незнакомой, словно проснулась и поняла, что во сне кого-то убила.

На Лугу Люцифер и Люсинда встретились глазами во время переклички. Ее зрачки расширились в удивлении, когда его лицо озарилось таинственной улыбкой.

Вспышка.

Воспоминание внутри воспоминания. Люс погружалась все дальше в темноту. В место, в которое не хотела попадать.

Люцифер обнимал ее, ласкал ее крыльями, даря невообразимое удовольствие, открыто, на серебряном кресле у пустого Трона.

Наша любовь бесконечна. Нет ничего больше ее.

Когда он ее поцеловал, Люсинда и Люцифер стали первым существами, испытавшими любовь к кому-то, кроме Бога.

Поцелуи были странные и волшебные, и Люсин-де хотелось еще, но она боялась, что подумают другие ангелы о поцелуях с Люцифером. Она волновалась, что это будет как клеймо у нее на губах. Больше всего она боялась, что Бог узнает, когда вернется и примет свой Трон.

– Скажи, что обожаешь меня, – молил Люцифер.

– Обожание для Бога, – отвечала Люс.

– Необязательно, – прошептал Люцифер. – Представь, какими сильными мы могли бы быть, если бы открыто объявили о нашей любви перед Троном, о том, что ты обожаешь меня, а я обожаю тебя. Трон лишь один, а нас двое, – объединившись в любви, мы могли бы обрести больше величия.

– Какая разница между любовью и обожанием? – спросила Люсинда.

– Любовь берет обожание, которое ты испытываешь к Богу, и отдает ее тому, кто действительно здесь.

– Но я не хочу быть величественнее Бога.

Лицо Люцифера потемнело от ее слов. Он отвернулся, в его душе зародилась ярость. Люсинда почувствовала странные перемены в нем, но они были такими чуждыми ей, что она их не поняла. Она начала его бояться. А он, казалось, ничего не боится, только того, что она покинет его. Он научил ее песне о величии их союза. Он заставлял петь ее постоянно, пока Люсинда не увидела себя в роли Вечернего Света Люцифера. Он говорил Люсинде, что это любовь.

Люс извивалась от боли этого воспоминания. С Люцифером было именно так. С каждой связью, каждым прикосновением крыльев он становился все более властным, все больше ревновал к ее обожанию Трона, рассказывал Люсинде, что если она действительно его любит, то и Люцифера ей должно быть достаточно.

Она помнила один определённый день в тот темный период. Она плакала на лугу, погрузившись по шею в облачную почву, желая сбежать от всего.

Тень ангела нависла над ней.

– Оставь меня в покое! – крикнула она.

Но крыло, обнявшее ее, осталось на месте.

Оно жалело ее. Ангел словно знал, что ей нужно, лучше, чем она сама. Медленно Люсинда подняла голову. Глаза ангела были лиловыми.

– Дэниел, – она знала его как шестого Архангела, задачей которого было следить за потерянными душами, – зачем ты пришел ко мне?

– Потому что я наблюдал за тобой. – Дэниел уставился на нее, и Люс знала, что до этого никто не видел, как плачут ангелы. Слезы Люсинды были первыми. – Что с тобой происходит?

Долгое время она подыскивала слова.

– Я чувствую, что теряю свой свет.

История полилась из нее, и Дэниел позволил ей говорить. Никто не слушал Люсинду уже долгое время.

Когда она закончила, глаза Дэниела блестели от слез.