Вознесение

– Ты просто ошибся, Дедал. Ты правильно делал, что охранял дверь от нарушителей. Следующий вошедший в нее окажется чистильщиком. – Он осмотрел комнату. – Где падшие ангелы?

– А что насчет него? – Люс уставилась на мертвого мужчину на полу. Его туфли были недавно начищены до блеска. На нем было тонкое обручальное кольцо. – Он был простым уборщиком, пришедшим на шум. А теперь он мертв.

Дэниел взял Люс за плечи и прижался лбом к ее лбу. Его дыхание было прерывистым и горячим.

– Его душу ждет мир вечной радости. Если мы не найдем наших друзей, не получим реликвии и не выберемся отсюда, может погибнуть еще больше людей. – Он быстро обнял ее, а потом отпустил. Она подавила слезы, сглотнула и повернулась к Филу.

– Где они?

Фил указал бледным пальцем вверх.

С толстой перекладины возле разбитого люка свисали три черных мешка. Один из них начал двигаться и раскачиваться, словно кто-то собирался оттуда вылупиться.

– Арриана! – крикнула Люс.

Тот же мешок снова задергался, в этот раз отчаяннее.

– Вы не успеете освободить их, – донесся голос откуда-то с пола. Чистильщик с рыбьим лицом поднялся на локтях. – Сюда направляется подкрепление. Мы свяжем вас всех Плащами Справедливости и разберемся с Люцифером сами…

Бронзовый щит, брошенный Филом словно фрисби, рассек голову чистильщика и опрокинул его назад в кучу синих крыльев.

Фил повернулся к Дэниелу.

– Если тебе понадобится помощь кого-то из них, чтобы развязать друзей, то будет лучше успеть до прибытия к ним подкрепления.

Фиолетовые глаза Дэниела ярко горели, пока он летал по залу от одной балки к другой, а оттуда к широкому мраморному столу для реставраций. Стол был завален бумагами и инструментами, которые после этой ночи мало на что годились. Дэниел внимательно порылся там, отшвырнув пустую бутылку из-под воды, упаковку пластмассовых скоб, выцветшую фотографию в рамке. Наконец его руки нашли длинный, мощный скальпель.

– Держи, – сказал он Люс, вешая тяжелую сумку Фила ей на плечо. Она прижала ее к себе и затаила дыхание, когда Дэниел расправил крылья и поднялся в воздух.

Она смотрела, как он взлетает без каких-либо усилий, словно по волшебству. Было непонятно, как ему удается наполнить весь этот мрачный зал сиянием своих крыльев. Когда он добрался до потолка, то махнул скальпелем и обрезал веревку, на которой висели все три черных мешка. Дэниел беззвучно поймал их, взмахнул разок крыльями, и с легкостью опустил всю эту массу на пол.

Люс подбежала к ним и увидела, что из всех трех мешков торчат лица ангелов.

Их тела были связаны таким же жестким черным плащом, что сжимал Люс, не давая ей дышать.

Но ангелам вдобавок запихнули в рот кляпы из черной мешковины. Казалось, что кляпы скользят глубже от одного лишь взгляда на них. Арриана извивалась, ее мышцы сокращались, а лицо становилось все краснее. Она выглядела такой злой, что казалось, сейчас взорвется.

Фил бросил взгляд на извивающиеся фигуры чистильщиков и взял одного под мышку. Тот моргнул, словно в тумане.

– Хочешь, чтобы изгои нашли желающего, который развяжет ваших друзей, Дэниел Григори?

– Мы никогда не раскроем секрет своих узлов! – почти прошипел чистильщик. – Мы скорее умрем.

– Мы бы тоже скорее хотели, чтобы вы умерли, – сказал Винсент, подходя к ним со звездной стрелой в каждой руке, одна из которых была направлена в горло говорившего ангела.

– Винсент, попридержи коней, – сказал Фил.

Дэниел уже склонился над одним из черных плащей – Роландом, ощупывая хитрые узлы.

– Не могу найти концы.

– Может, рубануть звездной стрелой, – предложил Фил, поднимая ее вверх. – Как Гордиев узел.

– Это не сработает. Узлы заговорены тайным заклинанием. Нам нужны чистильщики.

– Подождите! – Люс опустилась на колени рядом с Роландом.

Он лежал неподвижно, но его глаза хорошо отражали всю его беспомощность. Ничто не должно сковывать душу, подобную душе Роланда. Этот плащ лишил его и грации, и элегантности, которые делали падшего ангела самим собой – тем, кем он был, фехтуя с нефилимами в «Прибрежной», крутя диски на вечеринке «Меча и Креста», проходя через вестники с такой легкостью, с какой другим не удавалось. То, что чистильщики сделали с ее другом, разозлило Люс до слез.

Слезы.

Вот оно.

Слова иврита пришли ей на ум. Ее множественные жизни наградили ее многими языками. Она закрыла глаза и представила золотую веревку, падавшую с книги. Она помнила, как потрескавшиеся губы Барака произносили лицемерные слова…

Люс повторила их Роланду, не понимая смысла. Она лишь надеялась, что они помогут.

– И Небеса плакали, увидев грехи их детей. – Глаза Роланда расширились. Узлы ослабли.

Плащ упал рядом, а кляп выпал изо рта.

Он судорожно задышал, перекатился на колени, встал и сильным рывком распустил свои золотые крылья. Первым делом он хлопнул Люс по плечу.

– Спасибо тебе, Люсинда. Я у тебя в долгу на тысячу лет.

Роланд вновь стал прежним. Вот только в том месте, где Барак вырвал ложный вымпел из его крыльев, теперь застыла кровь.