Возьми меня в долг

А спина горит. От трёх взглядов. И кому бы они ни принадлежали… Всё плохо.

Глава 19

За весь вечер меня звали только два раза. Эти трое беседуют около часа. И, когда я заношу им чай со сладостями, улавливаю, что скоро они разойдутся.

А я нервно поглядываю за окно. Темень уже. Если они не поторопятся, уедет последний автобус. Заказывать отсюда такси нереально дорого. Зачем вообще жить в частниках? Здесь ведь ещё двадцать минут пешком идти. Ах, да, у них же машины.

А я беспокоюсь, как бы уехать домой так, чтобы не потратить все деньги. Официальной зарплаты у меня нет. Вряд ли Рихтер мне что-то заплатит. Поэтому стоит уберечь то, что есть сейчас. А дальше уже придумаю.

А пока мне опять говорят уйти, что я и прекрасно делаю. Выхожу в коридор, упираюсь в подоконник. Смотрю в окно и вдыхаю свежий воздух из приоткрытой форточки. Прикрываю на мгновение глаза и наслаждаюсь тихой звучной музыкой, которая идёт из той комнаты, где сейчас сидят трое исчадий ада.

Нет, только мне могло так повезти встретить их всех вместе. И, надеюсь, это будет в первый и последний раз…

— Кого я здесь вижу, — я вздрагиваю и распахиваю глаза, вытягиваясь. Я прекрасно знаю этот ехидный голос, который принадлежит Кёлеру. Тут же оборачиваюсь. И зачем вышел?

А, сигарета в руке. Покурить? А там не мог? Бельц курит. Прекрасно дымит! И пепельница на столе есть.

Я молча отворачиваюсь к окну. Стоит вообще уйти.

— Ты недружелюбна, — хмыкает. Интересно, как он это заметил? — Я ведь тебя вспомнил.

— Прекрасно, — киваю. Отрываюсь от подоконника. — Удачного вечера.

Только хочу пройти мимо, но стальная хватка на запястье останавливает. Держит несильно, но крепко. Из-за чего руку простреливает едва заметной болью.

— Нет, составишь мне компанию, — проговаривает уже серьезнее.

— Я не курю, — вырываю руку. Пытаюсь. Да только вот он держит.

— Я же ведь не заставляю, — наседает. — Постоишь здесь. Есть разговор.

Я обречённо вздыхаю. Меня когда-нибудь оставят в покое?! Правда, это уже начинает жутко мне надоедать!

— Отпустишь, и тогда поговорим, — произношу, стреляя в него озлобленным взглядом. Я не всегда милой бываю.

Это срабатывает. Кёлер отпускает меня, но я не тороплюсь становиться рядом с ним, остаюсь на месте.

— И о чём ты хотел поговорить? — я неосознанно оглядываюсь на дверь. Только бы никто не вышел.

— Начнём с того, — усмехается, — что ты попала в очень комичную ситуацию. Не находишь?

— Оборжаться можно, — резко оборачиваюсь в его сторону и цежу сквозь зубы. Сжимаю ладони в кулаки и сдерживаюсь, как бы не наброситься на него и не выцарапать глаза. Из-за него я попала во всю эту ситуацию! Лучше суд, чем его угрозы. — Быстрее. Мне работать надо.

— Как ты разговариваешь с гостями, служанка? — не знаю, отражается ли шок на моём лице, но… Надеюсь, что нет. Поднимаю взгляд на Кёлера и не знаю, что и сказать. — Ты два раза косякнула. Первый — отвлекла Рихтера, а не Каспара. Второй твой косяк…

Порочная улыбка портит его и так некрасивое лицо. Нет, она не порочная, а безобразная.

— Мне тебя Шмидт в подарок привёл, — самодовольно усмехается. — А ты убежала. Тебе повезло, что я сделал вид, что не знаю тебя… Но я припомню это.

— Правда? — выгибаю вопросительно бровь. — Мне повезло? Знаешь, что…

Когда-нибудь мне точно прилетит.

Но я уверяю себя, что хуже уже точно не будет.

— Не забывай, что я знаю, из-за кого у Рихтера пропали деньги, — произношу спокойно. — И я могу всё ему рассказать. Что это ТЫ сказал мне это сделать. По сути, да… Я отвлекла не того. Хорошо, хоть это и не так, я смирилась! Но!

Складываю руки на груди. Защищаюсь.

Устала всё это глотать и молчать.

— А ещё… Как зовут того мужчину? Каспар, да? Если немного подсуетиться, я ведь могу и найти его. И всё ему рассказать…

И хоть Кёлер не показывает того, что его задевают эти слова… Палец дёргается. Пепел летит вниз, на белый подоконник, который я только недавно оттирала. Дурдом… Опять мыть?!

А я вот улыбаюсь. Показываю то, что у меня на него есть компромат. Хоть он и слабенький, и у меня совсем нет доказательств. Но… Его реакция мне нравится. Поэтому, поправив хвостик, я прохожу мимо него.

Но перед тем, как окончательно уйти на кухню, вспоминаю его свинство:

— И, будь добр, убери за собой.

Александр

— Это ведь та девушка, — Йенс кивает вниз. Оборачиваюсь, опираюсь о перила балкона и понимаю, почему Кёлер так сосредоточенно смотрит в сторону ворот.

Маленькая, несносная темноволосая русская плотнее кутается в джинсовую куртку. На ней постоянно одни и те же вещи. Только меняются принты на майке. А в остальном — она полное постоянство. Вплоть до белой обуви на ногах.

— Что со Шмидтом пришла?

Так вот почему его взгляд постоянно метался на Оливию. Так и выгонял её из комнаты, чтобы та быстрее свалила. Хотел остаться со мной один на один и спросить насчёт неё? Хм. Не вышло. Бельц — моя плотно застрявшая болезнь в печёнке.

От неё так просто не избавишься.

Хотя, нет, избавишься. Одним словом. Одним щелчком.