Возле Тьмы. Чужой

– А вот этот нормально будет.

– Я тоже выбрала, – сказала Люси, показывая на что-то очень похожее, но с женской рамой.

К моему удивлению, выбирали велики и патрульный, и Антонио.

– Тоже хочу, – сказал патрульный, посмотрев на нас. – Сейчас заеду к Майку и оформлю лицензию. Антонио, тебя тоже касается.

Мексиканец только хмыкнул иронично.

Ну вот, я же говорил… то есть думал. Если бы их продавать, то завтра к вечеру уже все закончилось бы. Ну да ладно, была охота вообще-то! Схватил еще насос, а то колеса подспущены, какие-то сумки на раму – и потащил трофей на выход. Вскоре все четыре колеса на двух велосипедах было не продавить. Я взобрался на свой, подумав, что не ездил на велике уже лет двадцать, осторожно тронулся с места. И не упал, и вовсе даже поехал, без всяких проблем. Нет, не зря говорят, что это не забывается. Сделал круг по улице, вернулся к пикапу, забросил велик в кузов.

– А где ты кататься собираешься? – спросила Люси.

– Не знаю, где-нибудь за городом. А что?

– Можно на кого-нибудь нарваться.

– Я почую.

– А… ну да, – кивнула она. – Тогда куда?

– А где здесь живописней?

– Это Канзас, – засмеялась она, – здесь все виды исключительно на растущую кукурузу. По городу и то веселее будет.

Это точно, это я заметил. Даже отсюда, с главной улицы, вид был на элеватор. Да и полетал я уже над Канзасом, полюбовался.

– Ну… тогда прямо отсюда и поехали? – предложил я, вытаскивая велосипед обратно. – Выбирай любое направление.

– К стадиону? – предложила она. – Там вроде бы играть сегодня собирались, можно посмотреть.

– Поехали.

Велосипед катил по асфальту быстро и уверенно, только шины шуршали да цепь пощелкивала иногда. Люси ехала рядом, мы почти касались рулями. Редкие прохожие, как я заметил, останавливались и глядели вслед. Нет, точно надо было велосипеды продавать. Несколько раз бибикали встречные машины. В одном месте погналась мелкая собачонка, вызвав подспудное желание схватиться за револьвер, но остановилась и забежала во двор, из которого выскочила на дорогу.

Стадион оказался большим, вполне даже настоящим, я как-то и не ожидал такого. Почему-то представлялось, что едем к какому-нибудь такому, вроде школьного поля, а тут вот оно как. Две команды явных непрофессионалов, надев шлемы и щитки, бегали с дынеобразным мячом по размеченному линиями и цифрами полю, несколько десятков зрителей свистели и кричали с трибун, но их почти не было слышно. Мы тоже посидели немного, вроде как отдыхая, потом поехали дальше, уже без всякой конкретной цели, просто катаясь. Моцион, так сказать.

– Ты будешь пытаться попасть в свой мир? – неожиданно спросила она.

– Не знаю, если честно. Я понятия не имею, как в него попадать. Проход сюда нашел не я. И сама видишь, что за результат: я не там, где планировал быть. Попытаюсь назад – и где окажусь?

– А что дальше собираешься делать?

– Не знаю. Если честно – понятия не имею. Пока просто жить, работать, летать. Мне летать нравится, так что… – я не закончил фразы.

– Почему ты ищешь того человека? Кто он тебе? Родственник?

Так и не поняла, что «он» – это «она».

– Нет, просто он мог воспользоваться фамилией. У него были мои документы из того мира.

Ложь легко сплеталась во вполне логичные с виду конструкции. Можно и правду сказать, но тогда все сразу станет труднее, я это чувствую. Пусть пока так.

– А ищешь все же почему? – повторила она вопрос.

– Личное это, как-нибудь в другой раз расскажу. Пока не готов.

Кажется, очень красиво и загадочно ответил. И даже не соврал, получается. Очень даже личное, все верно.

– Скажи, – решил я перехватить инициативу в разговоре, – ну для чего вам могут быть нужны чужие? Почему взаперти их держите? Людей же осталось мало, каждый ценен вроде бы должен быть, а тут вам люди в прямом смысле с неба падают. Может, Господь таким образом пытается населить этот мир, а вы не понимаете этого?

Я у нее в гостиной Библию видел. И еще в рамочке какой-то диплом от местной методистской церкви.

– Я не знаю, правда, – ответила она немного растерянно.

– А кто вообще знает? Хоть кто-нибудь в этом городе? А то, может, вы их отправляете каким-нибудь сатанистам из какого-нибудь тайного общества, а те их на алтаре в жертву приносят? – продолжал я разжигать у нее в душе Страх Божий. – Или… не знаю, на удобрения их перерабатывают. Кто знает?

– Ну… Липперс может знать, почти наверняка.

– Кто это?

– Он у нас вроде представителя федерального правительства. Сидит там же, в таун-холле. Не знаешь его?

– Знал бы – не спрашивал.

– Ну да, верно. Кстати, здесь населенная часть города заканчивается, дальше селиться не рекомендуется, – сказала Люси после того, как мы выехали на просторный перекресток. – Здесь даже не все еще очистили, в некоторых домах могут быть трупы.

– Могут быть трупы, – повторил я задумчиво. – Там, где есть полная темнота и могут быть трупы… или были трупы, или даже не было трупов, может появиться та самая травка, которую ты видела. А потом трупоеды. Собственно говоря, они так и приходили там, где я раньше был, – через темноту.

– И что надо делать?