Вожак санитарной упряжки

Ребята моментально окружили его. Обиженный невниманием, Малыш присел и равнодушно смотрел на незнакомых людей в военной форме.

– Ну, друзья, кто же хозяин собаки? – спросил лейтенант.

Игорь выступил вперед.

Лейтенант объяснил, что явился за собакой.

– Сейчас мы, кстати, производим набор.

Видимо, лейтенанту приходилось часто иметь дело с собаками. Он смело взял Малыша за передние лапы, ощупал мускулы, потом раздвинул челюсти, осмотрел зубы, глаза и уши.

– Подойдет, – спокойно сказал он, похлопав Малыша по спине.

Лейтенант зашел в квартиру к Жигаловым и осведомился у отца Игоря, не протестует ли он против намерения сына.

– Если пожелаете, вам будет оплачено…

– Нет, нет, – возразил отец. – Это подарок от ребят всего дома. Вы только напишите, как будет поживать Малыш в новой обстановке.

Лейтенант поблагодарил, извинился и приложил руку к козырьку.

Малышу надели ошейник с поводком, и красноармеец повел его за собой.

Даже взрослые вышли на улицу, чтобы пожелать Малышу счастливой жизни. А ребята толпой провожали своего любимца и прошли вместе с лейтенантом и красноармейцем несколько кварталов.

На прощанье лейтенант всем им пожал руки, а Игорю пообещал написать письмо.

Глава четвертая НОВЫЙ ХОЗЯИН

Товарный вагон был наполовину загружен ящиками, мешками и железными кроватями. В приоткрытую дверь с платформы пробивался свет от огромного фонаря. Ветер покачивал фонарь, и полоса света перемещалась из стороны в сторону.

Малыш сидел, привязанный к ножке кровати.

Когда паровоз рванул состав и пол чувствительно заколебался под лапами, Малыш взвизгнул и попытался выпрыгнуть на платформу. Но привязь удержала его. Он жалобно заскулил, увидев, как мимо понеслись постройки, телеграфные столбы, кустарники.

Но удивительное дело! Красноармеец-вожатый не выразил ни малейшего волнения. Это успокоило Малыша. Он давно уже привык улавливать внутреннее состояние человека. Движение, голос и особенно взгляд – все Малыш чувствовал очень остро, и это руководило его поступками.

Кроме Малыша, в вагоне было еще три собаки.

Флегматичный эрдель даже глазом не моргнул, когда поезд тронулся. На других собак он не обращал ни малейшего внимания. Зато молодая овчарка, заметив Малыша, моментально вцепилась ему в бок.

Нападение было неожиданным. Малыш завизжал, отступил и приготовился к защите. Шерсть поднялась на нем, зубы ощерились. Неопытный, он выглядел смешным в воинственном пылу. Но вожатый не допустил драки, ударив ремнем обидчицу.

К третьему своему четвероногому спутнику Малыш сразу почувствовал явное расположение и симпатию. Это был чудесный пес с ослепительно белой шерстью, со стоячими ушами и хвостом калачиком. Он отзывался на кличку Снежок, был приветлив и добродушен, хотя в глазах его сверкала какая-то хитринка.

Овчарка презрительно поглядывала и на Снежка, может быть, потому, что у него так легкомысленно закручивался в колечко пушистый хвост.

Едва Малыш успел освоиться с дорожной обстановкой, с толчками и покачиванием, как путешествие закончилось.

Вожатый вывел Малыша и Снежка одновременно и на станции передал их другому вожатому.

– Вот, Анисимов, твои новые питомцы! – сказал он.

Анисимов погладил собак и весело сказал:

– Кажется, добрые собаки. Ну, друзья, вперед!

Собаки молча повиновались. Они впервые слышали и не понимали команду «вперед», но почувствовали жест нового хозяина.

Идти пришлось километра два. Потом Анисимов провел их через тускло освещенный коридор проходной будки, и они оказались во дворе. Анисимов ввел их в маленькую темную комнату, угостил сушеной рыбой и галетами и оставил одних, не забыв прежде погладить.

Малыш проголодался и моментально проглотил свою порцию. Затем он обследовал все помещение.

В углу он нашел войлочную подстилку и улегся. Рядом пристроился Снежок.

Утром обнаружилось, что в двери имеется небольшое застекленное окно. Света уже было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть жилище, в котором спали Малыш и Снежок. Это помещение было значительно меньше Раечкиной комнаты, но несравнимо выше и просторнее конуры Полкана.

Малыш поднялся и сладко потянулся, выкинув передние лапы вперед и почти касаясь животом пола. Потревоженный Снежок недовольно заворчал, но, заметив Малыша, снова закрыл глаза и спокойно продолжал спать. Тем временем Малыш обнюхал стены. Обоняние дополняло ему все то, чего он не мог увидеть. Например, Малыш не видел других собак, но легко определил, что они здесь были недавно. Он также чувствовал, что собаки где-то поблизости.

Он не ошибся. Послышался лай, звонкий, призывный. В другой стороне на призыв собрата прозвучал отрывисто и сердито бас какого-то, должно быть, огромного пса.

Малыш поспешил сообщить и о себе, отозвавшись продолжительным лаем.

Он не чувствовал голода, но закрытая дверь возмущала его, поэтому он продолжал лаять, требуя свободы.

Вскоре пришел Анисимов.

– Ну, чего расшумелся? – спросил он, потрепав Малыша по шее. – Хватит, поветрогонили. Пора за науки приниматься.

Малыш заскулил. И Анисимов, словно поняв собачью просьбу, сказал:

– Гулять, говоришь? Сейчас пойдем.