Воздушный штрафбат

В маленьком уличном кафе неподалеку от площади Согласия Борис заказал чашку кофе с горячими круассанами. Впереди на горизонте в голубой дымке маячила Триумфальная арка, а за соседним столиком расположилась шумная компания молодых людей — судя по их импозантному виду, свободных художников. Временами Борис ловил себя на том, что все еще не может до конца поверить в происходящее: он сидит в парижском кафе и глазеет на проходящую мимо толпу сытых, вполне довольных собой обывателей. И в это же время — за несколько тысяч километров отсюда — идет жестокая война: сгорают заживо в подбитых самолетах его товарищи… Но именно туда — в самое пекло боев — лежал его путь.

Выйдя из кафе, «турист» прокатился на прогулочном кораблике по Сене. Затем долго выбирал на блошином рынке сувениры, которые собирался подарить своим близким после возвращения из командировки, если, конечно, ему повезет уцелеть.

К вокзалу Нефедов шел неспеша — вдоль реки, мимо пришвартованных к набережной барж. К каждому такому плавучему дому, через маленькую калитку, устроенную прямо в чугунном ограждении набережной, вели сходни. И у каждого дома имелся свой почтовый ящик…

Перед тем как взять такси до вокзала, Нефедов спустился по каменным ступенькам к самой воде и некоторое время постоял там, пытаясь запомнить свои чувства. Под ногами неторопливые воды Сены несли опавшие листья, рядом — после лежащей на мостовой шляпы — играл маленький оркестр уличных музыкантов. А на противоположном берегу возвышался знаменитый собор Нотр-Дам-де-Пари.

Борис вдруг подумал, что если бы судьба подарила ему хотя бы две недели романтических каникул в этом городе — вдвоем с Ольгой, то даже смерть в 23 года не показалась бы жестокой несправедливостью: «Поселились бы мы на такой вот барже, — размечтался Нефедов. — И каждый день швартовались бы на новом месте, меняя вид из окна!»

* * *

В отличие от военных специалистов, перебрасываемых в Испанию советскими торговыми судами, их отправляемым «сухопутным путем» коллегам представлялся уникальный шанс, может быть, единственный раз в своей жизни испытать, каково это — быть буржуем. Для поездки добровольцам выделялись солидные командировочные в валюте тех стран, через которые им предстояло следовать транзитом. Для них заранее — через зарубежные дипломатические структуры — бронировались железнодорожные билеты и гостиничные номера. Особое внимание обращалось на то, чтобы класс вагонов и уровень гостиниц соответствовал легенде, по которой тот или иной военнослужащий пересекал иностранную территорию. Как «обеспеченный чешский турист» — по паспорту Франтишек Мартиш — Борис Нефедов передвигался от самой Праги только в элитарных международных поездах.

Когда Нефедов впервые попал в вагон Трансъевропейского общества спальных вагонов, он испытал культурный шок. Это был настоящий отель на особых — международных рессорах[94]: двухместные купе, стены которых были отделаны красным полированным деревом и обтянуты зеленым бархатом, мягкие диваны с высокими спинками, расшитый пейзажами в японском стиле абажур настольной лампы на столе, и тут же тяжелая хрустальная пепельница. Пахло здесь очень приятно — как в хвойном лесу.

Все эти зеркала во весь рост и мраморные ванны в гостиничных номерах (и даже в вагонах!), ковровые дорожки, тяжелые парчовые гардины на окнах, идеальной белизны скользкие прохладные простыни, подчеркнуто услужливые портье и проводники вызывали чувство конфузливого смущения у привыкшего к неприхотливому казарменному быту летчика. Во время этой поездки Борис впервые познакомился с такими достижениями западной промышленности, как холодильник и пылесос. А вот диковинная для большинства граждан СССР радиола в квартире у приемных родителей Бориса — Фальманов — была.

Тем не менее, несмотря на непроходящее чувство неловкости, Борис старательно изображал из себя путешествующего состоятельного бездельника: придирчиво выбирал «Вдову Клико»[95] в предложенной ресторанным сомелье винной карте, вознаграждал обслугу положенными чаевыми и вообще делал вид, что привычно чувствует себя в твидовой шкуре изнеженного наследника преуспевающего фабриканта. Хотя вряд ли Борис справился с выпавшей ему ролью, если бы не воспоминания об уроках родителей и не врожденный вкус потомственного дворянина.

* * *

Оставив вещи в купе, Борис вышел из вагона. Прогуливаясь по перрону, он вдруг увидел во главе состава отполированных до блеска коричневых вагонов чудо современной техники. Нефедова буквально потянуло к невиданному локомотиву. Длинный котел и большая часть внешних механизмов паровоза для улучшения его аэродинамических свойств были упрятаны под сварными листами огромного капота-обтекателя. От этого локомотив имел необычный сигарообразный вид. Влюбленный в скорость Борис понял, что перед ним скоростная машина.