Вот мы и встретились

Во-первых, проект по Марьинскому. Умница Николай Рябцов в темпе и грамотно закончил все трудоёмкие составительские и оформительские работы, внутренняя рабочая экспертиза прошла успешно, поправки внесены, через день намечена защита в экспедиции, а следом – выезд в Управление. Иван Всеволодович намеревался было для надёжности двинуть туда сам, но потом, подостыв, решил дать возможность Николаю самостоятельно завершить первый геологический труд, да и неудобно первооткрывателю гоношиться со своим недоразвитым геологическим дитятей, подумают тамошние коллеги, что выпячивается мужик, пыжится, не определив ещё размеры славы. А вдруг и на самом деле, во что не хотелось верить, месторождение окажется так себе, и он напрасно раздувает щёки. Пусть лучше другой, более-менее нейтральный, доказывает обратное.

Вошла Зина.

- Вот, - положила на стол два листка, густо исписанных мелким почерком, - сделала.

Это были срочные описания шлифов. Положила и повернулась, чтобы выйти и не мешать начальству думать над их общими проблемами, хотя давно известно, что чем больше начальник думает, тем хуже для подчинённых.

- Постой, - остановил её Иван Всеволодович. – Слушай, если бы ты не была замужем, пошла бы за меня?

У неё глаза сначала округлились от удивления, а потом заискрились смехом.

- Запросто, - и было не ясно, то ли отвечает серьёзно, то ли льстит на всякий случай.

- Что так? – попросил уточнить жених.

Она улыбнулась, не пряча весёлых глаз, и стало понятно, что подыгрывает.

- А вы – надёжный.

Определение ему понравилось, не понравилось, что некоторые так не считают.

- Вот, вот, - круто свернул в сторону отвергнутый надёжный семьянин с большим носом. – Помоги Николаю стать надёжным. Сделает проект, защитит, станет начальником отряда и будет таким же. Ты только помоги ему, не суйся в его колею, побудь малость второй, лады?

Зина засмеялась опять непонятно: то ли согласна, то ли прячется. Чтобы не раскрываться, тоже сменила тему.

- Говорят, Алёшину «уходят» от нас?

Откуда узнала, какая такая сорока подслушала тайный разговор его с Романовым? Не иначе, как Романиха сладостной ночью выклевала новость из плеши мужа и разнесла на хвосте по округе.

- Может быть, - уклонился от конкретного ответа Иван Всеволодович. – В партии нет двух штатных единиц старших геологов – или она, или Николай. Тебе как хочется?

- Вам виднее, - отвела хитрюга глаза к окошку. – Жалко её.

- С чего это?

- Она беременна. – Зина с любопытством наблюдала за выражением вытянувшегося в изумлении лица начальника.

- Не манишь? – он никак не мог переварить неожиданную новость. – Когда же она успела? – задал совсем глупый вопрос. – Кто? – и тут же мелькнула догадка: - Казанов?

Зина, не отвечая, повернулась и вышла, тем самым подтвердив догадку. «Вот те на!» - расстроился Иван Всеволодович, как будто это ему наставили рога. «Ну, Антонина! Ну, бабьё! Всё-то влезут поперёк задуманного. Если оглянуться, то вся история, начиная от Евы, ими сделана. И что теперь делать?» Задумался, но, ничего не придумав, решил по-бабьи свалить решение на Романова. Но тот тоже не захотел мараться в грязном деле и сыграл в стеночку:

- Что предлагаешь?

А что предлагать третьему лишнему? И он попытался одним ударом загнать мяч в угол.

- А что предлагать? Переводи к виновнику, так будет честно.

Романов засмеялся, ему наказание местному Казанове понравилось.

- На каком основании? – потребовал формулировку.

Инициатор чуть замешкался.

- Ну, скажем, для воссоединения семьи.

Оба начальника довольно заржали, представив себе выражение лица будущего папаши. Но Пётр Романович всё же попросил:

- Ты сначала переговори с ней, может, она и сама согласится без шума… полюбовно… - и опять оба заржали, - уйти к нему. – На том пока и остановились.

Вечером, когда все разошлись по домам и осталась одна Антонина, Иван Всеволодович подошёл к ней. Она правила текст и даже не подняла голову. «Знает, что я её отфутболиваю», - догадался бывший соавтор, - «тем лучше, легче разговаривать, не надо экивоков».

- Много ещё? – спросил, готовясь к неприятному разговору.

- Будет в срок, - буркнула, не отрываясь от текста и всем видом показывая, что он ей безразличен.

Можно было не притворяться, не сластить пилюлю.

- Слушай, к Казанову работать пойдёшь?

- Ни за что!

Вот и весь неприятный разговор.

- Ну и правильно, - неожиданно для неё, да и для себя, одобрил отказ Иван Всеволодович, - мы ещё с тобой повкалываем.

Алёшина подняла на него некрасивое лицо, ещё больше обезобразившееся выступившими красными пятнами, не веря своим большим ушам.

- Ты что, правда, что ли, хочешь меня оставить?

- А я когда-нибудь врал или темнил? – Она ещё больше зарделась, приняв ответ за намёк себе. – Ладно, корпи дальше, не буду мешать, - и отошёл, а на сердце и на душе так полегчало, что захотелось сделать ещё что-нибудь кому-нибудь доброе, но «кто-нибудь» была далеко и уже не нуждалась в его «что-нибудь».