– Что ж, приятно видеть, что он здесь ради малышки.
– Интересно, соединятся они ради дочери или нет? У них получаются красивые дети.
– Это будет счастливый конец трагической истории, правда?
«
Несколько минут спустя я полностью погрузилась в обдумывание того, что говорили эти женщины, и не заметила, как Грэм скользнул мне за спину и запечатлел поцелуй у меня на шее. А сплетницы обратили на это внимание. Глаза практически вылезли у них из орбит.
Их вариант «и жили они долго и счастливо» разбился вдребезги, когда Грэм публично продемонстрировал нежность к той, кого они приняли за обслуживающий персонал.
Я не смогла удержаться, повернулась к ним и улыбнулась.
– Поворот сюжета.
Грэм явно ничего не понял, но ни о чем меня не спросил.
Он вгляделся в мое лицо.
– Как ты? Держишься?
Я навесила на лицо самую счастливую улыбку.
– Все хорошо.
– Хлоя хочет открыть подарки, поэтому я сейчас иду к машине, чтобы их забрать.
– Я тебе помогу.
Мы с Грэмом трижды ходили к машине и обратно, чтобы перенести все подарки. Когда мы с этим закончили, Женевьева как раз ставила на стол огромный торт в форме пышного платья.
Она пригласила профессионального фотографа. Когда настало время Хлое задувать свечи, Женевьева махнула рукой Грэму, чтобы он подошел и встал рядом для фото.
Фотограф заставил Женевьеву и Грэма позировать для нескольких фото с Хлоей. От этой картины у меня заурчало в животе, потому что мой мозг продолжал проигрывать то, что сказали эти женщины. И дело было не в том, что я не хотела, чтобы Грэм фотографировался рядом с Хлоей. Я нервничала из-за того, что он стоял так близко к Женевьеве. Вероятно, фотограф решил, что они женаты. Эти двое были вместе, и это заставило меня подумать о том, как развивались бы события, если бы меня не было в жизни Грэма. Сцена была словно взгляд в хрустальный шар, отражающий то, что могло бы быть. Задумался бы Грэм о том, чтобы вернуться к Женевьеве, если бы не был знаком со мной? Он говорил мне, что нет, но все могло бы быть иначе, если бы я не появилась в его жизни. Я вполне могла быть тем звеном, которое мешало соединиться родителям этой маленькой девочки. Мне вспомнилось собственное детство.
«
Мои мысли вернулись к Грэму. Он шел ко мне с двумя фарфоровыми тарелками с кусками торта. Судя по всему, этот детский праздник был слишком роскошным для бумажных тарелок.
– Шоколадный торт. – Он подмигнул мне. – Твой любимый.
Мне не хватило духа сказать ему, почему у меня вдруг пропал аппетит. Даже шоколад не смог бы успокоить мою тревогу, появившуюся от осознания того факта, что я потенциальная разрушительница семьи. Поэтому я заставила себя съесть торт, пока мы стояли рядом и смотрели, как Хлоя начала открывать подарки.
На это ушел час, после которого остались кучи упаковочной бумаги, и мне очень захотелось в туалет. Я не пила ничего, кроме воды и кофе без кофеина, так как об алкоголе речь идти не могла. Грэм собирал некоторые из игрушек Хлои и не заметил, как я ускользнула.
Из окна ванной комнаты на втором этаже мне было очень хорошо видно то место, где Грэм показывал дочке, как пользоваться ходулей «поуго»7. Меня мучили противоречивые чувства, и у меня защемило сердце, когда я взглянула на нежное личико Хлои, в котором было столько сходства с лицом Грэма. Неужели я помеха тому, чтобы эта девочка оказалась в идеальной сказке и жила под одной крышей с обоими родителями?
Потом я перевела взгляд на него. Мужчина, которого я люблю, но который, вероятно, даже не уверен в том, что я его люблю. Я не сомневалась: если бы я захотела иметь детей, то их отцом мог быть только он.
Я отвела глаза от окна и села на унитаз. Глянув вниз на нижнее белье, я сразу все заметила. Ярко-красное пятно. У меня начались месячные. Сердце у меня упало.
Я ожидала, что испытаю облегчение, но все оказалось с точностью до наоборот. Я испытала острое разочарование. И это открыло мне правду, которую я до конца не осознавала до этой минуты: часть меня
К счастью, мое платье было темного цвета, и я на всякий случай положила в сумочку запасные трусики и тампон. Я вышла из ванной комнаты с чуть меньшей надеждой, чем входила в нее, понимая, что вечером мне предстоит еще сообщить новость Грэму.
В коридоре я остановилась перед свадебной фотографией Лиама и Женевьевы. Я заглянула в глаза Лиама на фото и процедила ему сквозь зубы: «
Если до этого я думала, что это мой плохой день, то мне стало абсолютно ясно, что худшее еще впереди, когда я увидела, кто ждет меня у подножия лестницы.
– Женевьева.