Восточный конвой

Значит, исходя из всех этих предпосылок, какой линии поведения мне придерживаться?.." - думал он дальше, наскучив ходить по периметру и пересекая теперь дворик по диагоналям (из троих сопроводителей двое стояли по углам с автоматами на изготовку, третий же ходил за ним - в трех шагах позади, и спина как-то нехорошо зудела в том месте, куда, надо полагать, было направлено дуло); теперь осталось выяснить - как же поступать сейчас пресловутому Милову, которому в операции отводится столь важная роль. Сейчас необходимо решить: согласится ли Милов на участие?

"С одной стороны, вроде бы выгоднее было дать согласие; прежде всего, это означало бы выигрыш во времени, а время - это возможность искать выход. Однако они же не совершенные дураки и понимают, что такое согласие с моей стороны будет чистой липой. И примут, конечно, меры. Но в таком случае они вряд ли станут подвергать меня - во всяком случае, откровенно - тому самому воздействию, которое, по их прикидкам, должно сделать из меня зомби. А между тем, пока они не сделали попытки такого воздействия, я не смогу решить, какой же из двух вариантов они разыгрывают. Кроме того, сама мысль о таком воздействии уже приводит к весьма интересным идеям, и было бы очень обидно закончить игру, не разобравшись в них. Ну-ка, продумаем еще раз. Если я согласен и меня не подвергают воздействию, - значит, им нужно, чтобы груз оказался в нашем распоряжении, так? Возможно. Ну, а если я не соглашаюсь? Тогда - на это был сделан совершенно четкий намек - меня подвергают воздействию. Для чего? Для того, чтобы я под давлением сделал бы то же самое, на что не согласился по доброй воле: перетащил через кордон и передал нашим властям этот пресловутый груз. Если все действительно так, то все вроде бы становится на свои места. Если же меня воздействию после отказа не подвергают - значит, мои версии целиком или в какой-то существенной части ошибочны, и придется начинать думать сначала... А времени, чтобы думать и делать, остается все меньше и меньше: что-то около ста часов всего-навсего. .Больше половины времени ушло, а у меня до сих пор - ничего конкретного. Хотя, с другой стороны, нельзя и сказать, что ничего не сделано..."

Окрик заставил его повернуть голову. Охранник, следовавший за ним по пятам, указывал на открывшуюся дверь - ту самую, из которой он сюда вышел.

Передышка кончилась, понял он. Ну что же: вот сейчас и надо доказать, что ты еще чего-то стоишь.

Глава седьмая

1

(101 час до)

Клеврец вышел навстречу Милову с таким радостным видом, словно в те давние времена, когда и тот и другой работали в одной конторе, они были закадычными друзьями и встретились, наконец, после долгой разлуки по горячему обоюдному желанию.

Только поцелуев, пожалуй, и не хватало; впрочем, у технетов они, кажется, не были приняты.

- Ну вот и подышали, - сказал сослуживец весьма удовлетворенно. Давайте теперь вернемся к нашим делам. Итак, господин Милов найден, и мы будем иметь удовольствие поговорить с ним по душам?

Милов вздохнул:

- Увы - боюсь, что ничего не получится: названный вами господин чувствует себя слишком плохо.

Клеврец улыбнулся, и даже, как показалось Ми-лову, некое торжество светилось в этой его улыбочке.

- Представьте, я ожидал этого, - сказал он. - И не теряя времени успел соответствующим образом подготовиться.

- Вы намерены лечить его?

- Лечить? Можно назвать это и так. Его, вас - какая разница? Но довольно разговоров. Идемте.

И, не заходя больше в лабораторию, он размашисто зашагал, жестом пригласив Милова следовать за собой. Охранники тянулись за ними, словно на буксире. Пересекли дворик, направляясь к одной из дверей в глухой стене; она отворилась, словно бы в неё был встроен фотоэлемент, и немногочисленная колонна покинула прогулочное пространство и вышла на простор.