Восточный конвой

"Надо же, какая чертова темнота, - подумал Милов, - такая ночь даже не каждый год выпадает, того и гляди загремишь на землю, мало ли обо что здесь можно споткнуться... Хотя, с другой стороны, это и полезно: меня тоже можно увидеть только с ноктовизором, а он наверняка не у каждого здесь найдется. Хотя у того плешивого - может быть. На слух он меня не определит, передвигаться бесшумно я еще вроде бы не разучился..."

Милов и в самом деле шел без единого звука, напрягшийся до крайности, держа полусогнутые руки перед собой, словно был хирургом и приближался к операционному столу. Порой он даже закрывал глаза - все равно ничего не увидеть было, но тогда слух острее воспринимал малейшие нарушения тишины. Однако закрывал он глаза даже не столько ради этого, а чтобы яснее различить схему этих дорог, которую постарался запечатлеть в памяти, когда шел сюда. "Так, - думал он, - сейчас я приближаюсь к той самой развилке, о которой говорил Силене и где тяжелые колеса свернули налево, я же направо. Теперь надо решить, как вести себя дальше. Двигаться по этим следам - значит излишне рисковать: то, что говорун наплел относительно автоматической стрельбы, вернее всего, соответствует истине. Пусть в меня даже не попадут - хотя могут ведь и попасть, - все равно, лишняя реклама мне ни к чему, я не на телевидении работаю... С другой же стороны - если сейчас возвращаться к станции, то это будет как раз то, чего от меня ждут, и на пути туда меня наверняка станут поджидать. Вообще вроде бы нет оснований для такой уверенности в том, что меня опознали и хотят взять; чистая интуиция, всего лишь. Однако она меня редко подводит... Да и очень странно все это: случайного прохожего чуть ли не силой затаскивают на вечеринку, кормят-поят на халяву - не в такие времена мы живем, чтобы кто угодно проявлял столь щедрое гостеприимство. Ну, а варианты? Да нет, если хорошо подумать, становится ясным: случайных прохожих здесь быть вообще не может, слишком наивно было бы полагать, что посторонних станут подпускать так близко к секретному объекту, на котором люди время от времени получают количество рентген выше допустимого. Туг наверняка все просматривается и прослушивается как минимум от самой станции. Значит, меня видели, и вели, и подпустили. Зачем? Чтобы выяснить, какие проблемы меня волнуют? Не исключено, но для этого они должны если не знать, то хотя бы предполагать, кто я такой на самом деле и какие задачи решаю. А откуда у них быть такой информации? Ладно, Леста меня заложила, предположим, от излишнего страха, но это им дает только факт, что появился на сцене некий человек, плохо знакомый с условиями и, значит, пришлый, из-за кордона. Ну что же: и этого достаточно, чтобы начать интересоваться вплотную. Убедившись, что из города я исчез, они могли дать установки по всем своим объектам, которые могут интересовать пришельца; элементарный и естественный ход мысли. Хорошо, но если так - почему меня не взяли сразу же, почему позволили вечерок порезвиться?

Трудно сказать. Разумное объяснение одно: они сами не вправе были принять решение, им не было приказано брать, но лишь - доложить. Они и доложили и получили какое-то указание; это всегда требует времени, технология принятия решений нам знакома... Вот и прошла эта пара часов. Предположим, им скомандовали: брать. Значит, мне нужно сделать какой-то финт ушами, чтобы ничего у них не получилось. Какие же финты можно сейчас пустить в дело?..

...Вот она, развилка. Стой. Три секунды паузы. Слушай. Внимательно слушай. Может быть, кто-нибудь громко дышит? Правда, вряд ли они могли успеть сюда; скорее всего, двинули по прямой, чтобы пересечь дороги где-то, куда я, не знающий местной топографии и вынужденный пользоваться наезженными путями, не мог еще попасть. Ну, что там? Тишина. Пошли дальше. Но если можно, раза в два осторожнее, пожалуйста, - попросил он сам себя и действительно пошел еще осторожнее. - Теперь принять левее - и бережно, бережно... Тут, конечно, есть одно обстоятельство в твою пользу: от тебя не ждут рекордов, они тебя еще не раскусили до конца. Стоп! Вот теперь действительно - умри и не шевелись! Теперь я кого-то несомненно ощутил. Ну-ка, попытаемся локализовать его... Приблизиться - легко, как весенний ветерок, чтобы хотя бы понять: один ли там, двое ли, а может, и больше... И, кстати, откуда уверенность, что они не вооружены приборами? Но до сих пор они меня не видят. Значит - нужно подобраться до предела возможного и затаиться, потому что в таком положении самое безопасное место - под самым боком противника; другие станут искать тебя где угодно, только не тут. Зато если там начнется какой-то разговор - я, пожалуй, услышу. Капсула-то у меня с собой, жаль, что ноктовизор пришлось оставить - уж очень он выпирал бы из кармана... Вот так. Дальше не ходить, Лечь на землю. Прижаться, как к любимой женщине..."