Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Таким образом, опираясь на различные аргументы, наказание рассматривалось как неотъемлемое средство успешного управления. Индийская книга «Законы Ману» называет внушающее ужас наказание главным средством для поддержания мира и порядка в стране. Наказание, если, конечно, оно справедливо, заставляет людей вести себя как полагается. Если его отменить, то будут разрушены кастовые барьеры, а люди начнут враждовать друг с другом. «Там, где появляется наказание черного цвета с красными глазами», подданные живут мирно и «порядок во всем мире сохраняется благодаря наказанию».

С помощью наказания правитель защищает слабых от произвола сильных, животных – от жертвоприношений, собственность – от ее (неправительственных) врагов, а социальное превосходство – от нападения тех, кто стоит ниже. «Если царь не проводит расследования и не приговаривает к наказанию тех, кто его заслужил, то сильный зажарит слабого, словно рыбу на вертеле; вороны будут есть жертвенный хлеб, а собаки – лизать жертвенные яства; никто не сможет сохранить свою собственность; люди низкого положения (займут место) тех, кто выше их» («Законы Ману»). Таким образом, «лишь наказание управляет всеми сотворенными существами, лишь наказание охраняет их, когда они спят» (Ману). И вправду, «наказание… это царь».

Правители Древней Месопотамии заявляли, что они получили власть от великого Энлила (Бартон Дж. Царские надписи Шумера и Аккада). Этот ужасный бог символизирует «власть силы и принуждения. Противостоящие ему воли сокрушаются и избиваются до тех пор, пока не подчинятся ему» (Якобсен Т. Месопотамия: космос как государство). И хотя считалось, что Энлил использует свою жестокую силу по справедливости, человек в его присутствии «никогда не чувствует себя спокойно, а испытывает скрытый ужас» (там же). Поэтому нам понятно, что желание царя отождествлять себя с Энлилом или другими божествами, произошедшими от него, имело огромное практическое значение. Шумерские цари утверждали, что являются прямыми потомками Энлила (Бартон Дж. Царские надписи Шумера и Аккада). Жители Вавилонии усвоили основную идею, слегка ее модифицировав. Хаммурапи заявлял, что был «призван» Энлилом; он называл своим божественным отцом сына этого божества Сина. В обоих случаях правители Месопотамии хотели подчеркнуть устрашающую силу своей власти.

Террор, присущий деспотизму фараонов Египта, олицетворяла змея Урея, которая лежала, свернувшись на голове фараона и угрожая его врагам смертью. Действия царя сравнивали также с внушающей ужас богиней-львицей по имени Сехмет[22].

Китайское искусство управления обосновывало необходимость применения устрашающих наказаний на рациональных и моральных формулах конфуцианства. Но наказание было главным орудием для так называемых легалистов, а также последователей Конфуция вроде Сунь-Цзы. Оно оставалось краеугольным камнем официальной политики в течение всего имперского периода. То, что мы называем сейчас министерством юстиции, в традиционном Китае звалось министерством наказаний.

Исламский правитель следил за тем, чтобы его уважали и боялись. В книге «Тысяча и одна ночь», в которой выведен Гарун ар-Рашид, он изображается в сопровождении своего палача. Так в художественном произведении отражается историческая правда. Палач был привычной фигурой при дворе Аббасидов.

Монополия на насилие

Всякое правительство, заслуживающее этого звания, всегда найдет способ навязать свою волю подданным, и насилие – один из них. Но разные общества создают различные способы применения насилия и контроля за ним.

Интегрированные или фрагментированные образцы насилия

В Древней Греции свободные люди обычно носили при себе оружие; Фукидид объяснял это тем, «что их дома не были защищены» (Фукидид. Пелопоннесская война). Иными словами, правительство не обладало монополией на использование силы. С ростом общественной безопасности в большинстве городов-государств этот обычай исчез, но жителям этих городов, потенциальным воинам, разрешалось держать в своих домах оружие. На одной из фресок мы видим начало военной кампании – «женщин, несущих оружие своим уходящим на войну мужьям».

В средневековой Европе замки полунезависимых феодалов с самого начала служили очень важными вторичными центрами военных действий, а со временем и многие города обзавелись своими собственными вооруженными силами. Эти феодальные и городские центры политической и военной жизни могли использовать насилие, как в пределах своей юрисдикции, так и против какой-нибудь другой. Вассал, явившийся к своему суверену с мечом на боку, служил образцом фрагментированного и сбалансированного примера жестокости, который был характерен для феодального общества.