Восстание мизантропов

— Не хочу с тобой говорить. И больше никогда не буду. Понял?

Негодование, сворачивавшее ей брови, дошло до крайних пределов. Она молчала. И рука его немедленно была брошена в воздух.

— Оставь.

— Да-ну…..

— Я — сей-час — уй-ду. Понял?

Но трагедия осталась недоигранной. Дверь стукнула трижды. «Войдите» — сказал, позеленев от злобы четырехпроцентный («чтоб вас черти взяли…. шляетесь…»).

Вошел длинный, со всех сторон, несмотря на доброе и отчаянное, распрожженное лето, закутанный в разные платочки и шарфики человек. Длинный, как и все остальное, нос, чуть что не покачивался у своего основания. Человек откашлялся, опасливо глянул в бок на полузакрытое окно и сказал, скрипя самым дисгармоничным образом:

— Ужасный сквозняк.

— Возможно, — репликовал ему четырехпроцентный, подергиваясь от бешенства, — вам то тут что?

Этот нежный и вежливый прием нимало не тронул пришельца. Засунув костлявую и гадюкоподобную руку промеж ног, подсунул он под себя стул, неловко к нему заковылявший на трех ногах и запрыгавший по половицам, — уселся, плотно припахнув ватное пальто. И:

— Возможно-с? Хе-хе-кс…. так вы думаете, что возможно, да-да? А? верно? — что вы говорите?

Полдюжины этих разрозненных вопросов, видимо, только что оброненных из «Русско-французских разговоров» издания прошлого десятилетия, делу помогли мало. Девушка сорвалась и крупно двинулась к двери. Четырехпроцентный за ней. По дороге он кивнул гостю: «Сейчас». Тот нимало не удивляясь, мотнул головой будто бы в утвердительном смысле.

В сенцах четырехпроцентный поймал свою гостью за плечи и шепнул в теплые пряди нежных кос: «Он отрицает нитроглицерин».

Та засмеялась мягким смехом и спросила шепотом: «Вот этот длинный?» — «Да, нет, — досадливо отвечал хозяин, — ну какой длинный…» — «А кто же?» — «Не все ль равно кто, ты пойми: отрицает нитроглицерин». — «Ничего не понимаю», сказала она, вовсе осердившись, и ушла. Мрачно вернулся разлакомившийся зря четырехпроцентный к себе.

— Ну-с? — сказал длинный.

— Ну-с? — ответствовал хозяин.

— Вам известно?

— Что это известно?

— Об…. — и говоривший сделал паузу, вновь раскрыв рот после «б».

— Слушаю-с.

— ….отрицании…. — снова пауза и ужас в глазах замершего слушателя. — Отрицании… да что вы на меня так смотрите?

— Я?

— Вы, а? верно?

— Я — ничего. Вы говорите….

— Об отрицании нитроглицерина, как….

Хозяин вскочил с места, бледный, вытянулся, поднял руки. Собственная его голова уносилась в пропасть и дыры своего обладателя («тайная полиция…. сыщик…. все знают…. пропало…»).

— Я ни в чем…. не…. Да что вам нужно?

— Хе-хе-кс…. да вы зря, в каком смысле «нужно» — в философско-спекулятивном — или я бы сказал….

— Пожалуйста…. я вас прошу («да чего его просить»).

— Отвечайте прямо.

— И отвечу: известно.

— Вот так. Вашу руку. Сегодня вечером — мы у вас. Мы ведь вас давно заметили.

VII

Этой прекрасной морали ничто никогда не противоречило, кроме фактов.

(Вольтер)

Вечер не заставит себя ждать. Это не такое учреждение. Время идет — не спит. На корень из минус-единицы оно еще не вовсе, похоже, помножено, а посему…. Мял четырехпроцентный в руках странную писульку, оставленную ему длинным и страшным гостем, и повторял: «Филь Магнус — Филь Магнус — он отрицает… — но тут мысли вспутывались, — а если у меня найдут такое письмо?..» — и замерзал от страха. А что было в нем исписано, он полюбопытствовать не решался. «Скажу тогда, что я не читал…. не поверят…»

Тут он вполглаза глянул на письмо и прочел:

— «…и как всякое насильственное действие… но главное внимание надо… совершенно особым образом извращая человеческие способности…. регресс процессуализма и проч., я же полагаю…. неправота мыслителя с совершенной очевидностью обнаруживается…. обладает самой большой взрывчатой силой, развивая n+1 больших калорий. Это свойство нитрогли….»: — но дойдя до сего сакраментального слова, он остановился в своем подглядывании вещи, ему доверенной. Однако он приободрился.

— Болото: — уничтожается.

— Манечка: — спокойствие и тихое счастье. Или: — еду в калифорнийские каньоны.

— Родственникам: — привет и почтенье, ну и разное там, чтобы не ворошились. Одним словом….

— Все: по порядку, изобретатели кличек и несвоевременных — ввиду надвигающихся катаклизмов — проклятий, обличающих их ретроградный, а следовательно общественно опасный образ мыслей: на галеры. Разбойников, угрожающих реформации и ее деятелям убийством и гнусной бойней, т. е. существенным бравизмом — уничтожать без предрассудков и сентиментов. Время не….

— Академии: — процесс кончен. Прогресс объявляется прекращенным высшей государственной властью, как мысль дурацкая, сволочная и существенно вредная, для самое науки вообще и человечества в частности. А теперь самое главное.