Восстание

Люк попытался приподняться на локте, но Гласс удержала его, целуя плечо, бицепс, грудь, а потом и ниже. Он улыбнулся.

– Мне пора идти!

– Нет еще, – она поцеловала его в подбородок и в шею.

– Я из-за тебя опоздаю, – он пробежал пальцами по ее спине, и вид у него был не то чтобы недовольный.

– Никто не заметит, – заявила Гласс, придвигаясь ближе, – ты и так делаешь больше любого другого. Да ты половину этого лагеря выстроил! – она наклонила голову набок, оглядывая Люка с гордой улыбкой. – Мой любимый инженер.

Люк разработал два проекта: небольшой домик со спальными местами на антресолях – для семей – и длинную хижину для групп побольше, например для стражей или для детей-сирот. Но хижина Люка и Гласс была не такая, как все. Она стояла поодаль от остальных, и ее маленькие окна выходили на ту точку, где в это время года вставало солнце. У них были даже очаг и маленькая кухонная зона со столом и стульями. Никто не возражал, чтобы они жили вместе, – приятная новость после всех тех дней, когда им приходилось прятаться на задворках корабля. Сначала из-за идиотского давления социальной иерархии, потом из-за того, что Гласс была в бегах.

– Я надзирал за строительством, – поправил он. – А работали все очень много. Кроме того, сегодня вечером я стою на страже, а вовсе не стройкой занимаюсь. – Люк запустил пальцы в светлые волосы Гласс, закрывающие ее лицо, как вуалью, и вздохнул.

Гласс знала этот вздох. Он означал, что время вышло. Она улыбнулась и встала, чтобы он тоже мог встать и одеться.

– Почему ты идешь патрулировать территорию прямо во время праздника урожая? – она натянула через голову рубашку и пошарила ногой по полу в поисках толстой шерстяной туники, которую сбросила несколько часов назад. Тунику подарили ей новые земные друзья. Даже в хижине было совсем нежарко, а ведь солнце еще не село. Их первая зима приближалась.

Зима на Земле. При мысли об огне в очаге, о слепяще белом снеге, о теплых ночах в объятиях Люка у Гласс зашлось сердце.

– Ну, кто-то же должен этим заниматься. Почему не я? – он надел сапоги, выпрямился и с треском потянулся. – Ты ведь не будешь скучать? – он присел рядом с ней на кровать. – Сядь с Кларк и Уэллсом.

Гласс толкнула его в плечо.

– Я отлично проведу время. – Говорила она беззаботно, но на самом деле привыкнуть к жизни в лагере ей было куда сложнее, чем ему. Люк еще на корабле был членом элитного инженерного корпуса и сразу нашел себе дело. Гласс много работала и очень старалась, но она не была лидером от природы, как ее друг детства Уэллс, не обладала никакой квалификацией, как Кларк, чьи медицинские познания спасли уже кучу жизней. И хотя Кларк всегда относилась к ней терпеливо и по-доброму, Гласс не могла отделаться от мысли, что старая школьная знакомая все еще считает ее пустенькой девчонкой, чья жизнь вертится вокруг безделушек и сплетен с такими же глупыми подружками. Гласс встала и заставила себя улыбнуться.

– Пора идти. Я сказала Кларк, что помогу ей отнести еду в лазарет, так что… – она кивнула на дверь, – вперед.

– Есть, мэм, – Люк шутливо отсалютовал ей. Гласс выпихнула его в дверь, и он рассмеялся и поднял руки, сдаваясь. Он шел чуть впереди, и она смотрела на него.

Доктор Лахири говорил, что Люк выздоравливает невероятно быстро, но при каждом взгляде на его ногу Гласс как будто видела торчащее в ней копье землянина. Она вытащила Люка, доставила его в безопасное место, через реки и леса, и успела вернуться в лагерь как раз вовремя, чтобы он получил необходимое лекарство. Уэллс говорил, что она поступила «мужественно», но на самом деле ее вели страх и отчаяние. После всего, через что они прошли, всего, чем им пришлось пожертвовать, она не могла вообразить себе жизнь без Люка.

Он оглянулся на нее, не понимая, почему она отстает.

– Любуюсь! – крикнула она с улыбкой.

Он приподнял бровь, и Гласс подбежала ближе, схватила его руку, прижалась, пошла рядом, в ногу. Идя по поляне мимо хижин, они наконец заметили первые признаки праздника: круг, составленный из длинных столов, украшенных венками и цветочными гирляндами. Еды на столах было больше, чем Гласс вообще видела с момента высадки на Землю.

– Вообще, если подумать, ты права, – тоскливо сказал Люк, – как-то несправедливо, что мне нужно сторожить именно сейчас.

– Я тебе приберегу чего-нибудь вкусного. Обещаю. И десерт.

– О десерте не беспокойся, – отмахнулся Люк. Наклонился и поцеловал ее в шею, а потом прошептал: – Я хочу только одного, и не думаю, что оно кончится.

От его теплого дыхания у нее по коже побежали мурашки.

– Осторожнее, солдат, – проходивший мимо Пол покачал головой в притворной укоризне, – личные отношения на посту строго запрещены. Раздел сорок два Доктрины Геи. – Пол громко засмеялся, подмигнул и пошел дальше.

Гласс закатила глаза, но Люк только улыбнулся.

– Все хорошо. Пол просто привык к такому.