Мугние был назначен главным по ее организации. Вместе с Мохташамипуром они создали «Исламский джихад», который привлек в свои ряды Кассира, того самого юношу-смертника, который подорвал себя возле штаб-квартиры АОИ в Тире. Это был сокрушительный первый удар, и он стал только началом. Шейх Фадлалла намекнул, что ожидается следом, в одной из статей, опубликованной в религиозном сборнике в феврале 1983 года[996].
Некоторые из молодых солдат, которым отдавал приказы Хомейни, были еще практически детьми. Их психологически настроили на неминуемую смерть, ожидающую их при проходе через минные поля, устроенные агрессорами-иракцами[997]. «Хезболла» начала осуществление операций подрывов смертников в Ливане.
18 апреля 1983 года один из людей Мугние врезался в центральный вход посольства США в Бейруте на микроавтобусе, начиненном почти тонной взрывчатки[998]. Весь фасад здания был разрушен, убито 63 человека, включая почти всех сотрудников резидентуры ЦРУ в Ливане, в том числе и главного эксперта управления по Ближнему Востоку Роберта Эймса.
Затем 23 октября смертники въехали на грузовиках со взрывчаткой на объекты многонациональных сил в Бейруте и подорвали их[999]. В казарме, где размещались американские морские пехотинцы, погиб 241 миротворец, а на французской базе воздушно-десантных войск было 58 погибших[1000]. Мугние в этот момент находился наверху высотного здания поблизости от места атаки и наблюдал за происходящим в телескопическую зрительную трубу. Куски бетона и человеческих тел долетели до штаб-квартиры Шин Бет в Бейруте, которая находилась на расстоянии около полутора километров от пылающих американских казарм[1001].
4 ноября 1983 года Накад Сарбух, израильский пограничник, охранявший военную базу в Тире, увидел подозрительный пикап, несшийся по направлению к базе. Он открыл по пикапу огонь, выпустив 130 пуль, но не смог остановить его. Водитель-смертник врезался в здание базы и взорвался вместе с пикапом, в котором находилось не менее 500 килограммов взрывчатки. Здание, где размещался оперативный центр Шин Бет, было разрушено, поврежденными оказались окружающие строения и палатки. Было убито 60 человек и 29 ранено.
Если первую террористическую атаку в Тире, осуществленную год тому назад, смогли представить в Израиле как «техническое происшествие», второй такой акт в том же Тире выдать за «происшествие» было уже невозможно. В результате атак смертников, которые были спланированы и организованы Мугние, Мохташамипур почти добился всего, чего хотел: многонациональные силы были расформированы, а Израиль поэтапно ушел с большей части территории Ливана, пока его силы не оказались замкнутыми в неглубокой «зоне безопасности» на юге страны.
После второго террористического акта в Тире в израильском разведывательном сообществе начали понимать, что столкнулись с новым врагом, который представлял для страны существенную угрозу[1002]. Руководители «Моссада», Шин Бет и различных подразделений АОИ стали продумывать возможность еще раз задействовать «целевые» убийства, теперь против нового противника.
Для «Моссада» было понятно, что главным приоритетом является Имад Мугние. Однако информации об этом объекте было очень мало – только выцветшая фотография, и не было никаких идей о том, где его найти. При этом в «Моссаде» понимали, что координация между Ираном и «Хезболлой» осуществляется в посольстве Мохташамипура в Дамаске, а не в Бейруте.
В конце 1983 года директор «Моссада» Наум Адмони представил премьер-министру Ицхаку Шамиру на подпись «красный» лист. Приложенное досье содержало скорбный перечень атак боевиков-смертников и других террористических акций, включая нападение на американское посольство и казармы американских морских пехотинцев в Бейруте.
В «красном» листе значилось имя Али Акбара Мохташамипура, иранского эмиссара в Сирии, официально – дипломата. Такие предложения поступали Шамиру нечасто, поэтому он подписал приказ после долгих колебаний и обсуждений. Как правило, Израиль воздерживался от акций, направленных против высокопоставленных чиновников суверенных государств, независимо от того, как бы ни были эти государства враждебны по отношению к Тель-Авиву. Но для того чтобы остановить «Хезболлу», нужно было что-то делать. Кто-то – и кто-то очень важный – должен был умереть.
Шамир подписал «красный» приказ.