Воссияет день безгрешен

Инга, моя любимая подруга ещё с институтских времён, подбила меня на великую авантюру. Позвала на фестиваль акустического рока и неформальной поэзии, один из множества, что организуются стихийно по разным городам и весям неохватной земли нашей русской. Творческие струны глашатаев новой эпохи требуют зримого воплощения и благодарных слушателей. Инга – из числа глашатаев, я – из числа благодарных слушателей.

После института я уехала в родной городок, устроилась на работу в ведомственную библиотеку и забросила музыкальное творчество. А Инга решила получить второе высшее образование в Питере, где она, собственно, и проживала с родителями. В процессе обучения познакомилась с какими-то ребятами, у которых была своя группа, и они взяли её в эту группу солисткой. У Инги каникулы в вузе, и она разъезжает по разным музыкальным тусовкам. Я только что вернулась из Крыма, где отдыхала с родителями, и, не успев даже передохнуть – в новое путешествие.

В поезде не одна я добираюсь на фестиваль. Это понятно по бренчанию гитар и спевкам в различных частях вагона, в котором я еду. Думаю, и в других вагонах дело обстоит примерно так же. Всё это сопровождается беготнёй из вагона в вагон, шумными попойками, спорами и философствованиями, причём громкость звучания напрямую зависит от градуса и объёма выпитого спиртного. Проводники давно махнули рукой на всё это безобразие, к тому же у них есть дела поважнее – на каждой станции капусту огребать, летом ведь количество путешествующих множится в разы.

Душно, решаю подышать в тамбуре. Господи, тут тоже расположились поющие, сидя на рюкзаках и свёрнутых палатках. Дышать вообще нечем от сигаретного дыма.

Хотела уж было рвануть назад, на цепляет приятный голос и сама песня какого-то испанского звучания в исполнении патлатого парня в тельняшке. Песня необычная, с яркими метафорами. Никогда не слышала, чтобы шелест листвы сравнивали с платьем вдовы, а дожди – с обивающими пороги нищими старцами.

– Классная песня, – обращаюсь шёпотом к стоящей рядом девушке из этой разношёрстной компании.

– Угу, – соглашается та. – Но это не его песня, – кивает она в сторону исполнителя. – Это Бахмута песня, «Фадо» или «Скерцо», не помню точно, как называется.

– «Фадо о мазурке», – уточняет стоящий рядом парень.

– Круто, – говорю.

– Круче всего свои песни поёт сам Бахмут, – уверяет девушка. – Ты бы слышала, какой у него голосище! Может, приедет на фестиваль. С ним весело.

Всё, от табачной завесы распирает горло, дышать невыносимо, и я ретируюсь к себе на место. Но песня оседает где-то внутри моего существа. У меня так бывает. Случайная фраза или улыбка незнакомого человека цепляются за что-то в душе и уже остаются в ней навсегда… Бахмут. Надо запомнить.

Поезд подъехал к нужной станции. Вместе со мной на платформу выгружается целая толпа бродячих музыкантов и сопровождающих их бездельников.

Из репродуктора на перроне звучат зажигательные шлягеры в исполнении Леонида Агутина.

Инга писала, что до базы на берегу озера, где проходит фестиваль, нас довезёт бесплатный автобус. Надеюсь. Решаю не заморачиваться и топать вслед за народом – наверняка кто-то знает, куда двигать. И точно: возле здания вокзала стоит обшарпанный «ЛАЗ» с табличкой: «Фестиваль «На лезвии струны». Битком набит, но как-то втискиваюсь. Все возбуждённые от предвкушения чего-то интересного, гомонят, хохочут, подначивают друг друга. Мне немного неуютно от того, что я одна, но, надеюсь, Инга меня встретит на месте, и я вольюсь в эту разномастную творческую массу, став её частью.

Едем под «убойные» песни водителя из его «авторадио». На весь салон раздаются хиты нынешнего года про вишнёвую «девятку» «Комбинации» и тому подобное.

Приехали. Вываливаемся из автобуса. Я растеряно оглядываюсь в поисках Инги. А вдруг её нет?! Что я тут буду делать одна?

– Верусик! – моя Инга подбегает ко мне, и мы крепко обнимаемся. Несколько лет не виделись! Живое общение письмами не заменишь.

– Пошли, буду знакомить тебя с нашими, – Инга подхватывает мой рюкзак, и мы, весело переговариваясь, идём с опушки на берегу озера к сосновой просеке. Там среди деревьев расположился настоящий палаточный городок. Всюду суетятся: кто устанавливает палатку, кто разводит костёр, кто накрывает поляну, кто играет на гитаре. Гомон, шум, весёлый смех. Из радиорубки звучат песни на всю турбазу. Сочным цыганским баритоном кто-то поёт о мальчике, у которого на шее дудка и Анка-хипушка, о бусине, что укатилась с ниточки судьбы.

– Это Геннадий Жуков, – говорит Инга, видя, что я прислушиваюсь к словам. – Мэтр. Один из основоположников бард-рока. Все ждут его в жюри фестиваля.

Везёт Инге, она всех знает, а для меня всё впервые, всё с чистого листа.

Подходим к большущей палатке. Нас встречает радушной улыбкой упитанный парень с мелкими кудряшками на голове. Он розовощёкий и жизнерадостный, аки младенец («У него всегда было хорошее настроение, а в остальное время он спал» – Борис Виан «Пена дней»).

– Знакомьтесь. Вера – Макс, представляет нас Инга.