Воскрешение Лазаря

Время от времени, конечно, случались периоды, которые им обеим давались очень тяжело. Например, спустя пять лет после начала Колиного похода Нина написала, что, похоже, она от Коли беременна. Письмо с бездной страха: сделав множество абортов, Нина не сомневалась, что забеременеть не может, теперь же она, с юности мечтавшая о выводке детей, панически боялась, что и этого одного не сумеет выносить. И все же она ликовала. По почерку видно, что, когда она писала, у нее дрожала рука, видно, что она понимает, что Нате о своей беременности надо писать спокойно и безразлично, словно они обсуждают обычную бытовую ерунду, но получается у нее плохо. Пару раз ей явно не удается скрыть восторг, и сразу она напарывается на ответ. Ната пишет ей: а уверена ли Нина при той бурной жизни, которую она ведет, что ребенок именно Колин? Нина знает, что вина ее, и не столько отвечает, сколько оправдывается. Объясняет Нате, что почти три недели не выходила из дома, болела гриппом, а дальше не удерживается, добавляет, что как Ната могла подумать, что она где-то нагуляла брюхо, а валит на Колю?

С Натой Нина не сумеет себя сдержать еще один раз. Примерно через год, уже родив здоровую красивую девочку, она с дачи - в деревне на берегу Учи они сняли пол деревенского дома - напишет письмо, словно в девичестве, бесконечно радостное, восторженное. На трех страницах расскажет Нате, как у самой воды на одеяле в траве она тетешкается с ребенком. Это письмо, зная вечные Нинины мечты о ребенке, Ната ей простит и ответит мягко.

Но вернемся назад. То Натино письмо вообще трудно назвать честным. Да, у Нины по-прежнему есть связи на стороне, и что Коли с раннего утра до ночи нет дома, ее очень устраивает. Однако Ната знает, что иначе она бы не смогла содержать их обоих, знает, что после того, как Коля поселился в Спасоналивковском, у Нины было несколько привлекательных предложений от людей равно и интересных и хорошо поставленных, тем не менее она всякий раз отвечала отказом. Так что Коле она предана целиком и полностью. На Нинино письмо Ната отвечать не стала, и, по-моему, Анечка, причина простая: отвечать, в сущности, было нечего. Дальнейшая переписка двух бывших подруг - занятный источник. Конечно, Ната продолжает ревновать Колю, по-своему продолжает его любить, но вернуть уже не пытается, довольствуется письмами Нины.

По-другому, узнав, где обитает Коля, повел себя Спирин. Спирин был влюблен в Нату давно, давно мечтал, что когда-нибудь у них будет нормальный брак, нормальная семья. После того, как Ната, благополучно разрешившись от бремени, родила девочку, Колину дочку - ее нарекли Ксенией, - он ребенком очень гордится, много им занимается, сам купает, сам сажает на горшок. И потом, когда Ксюша подрастет, часами будет играть с ней, читать на ночь сказки. Он во всех отношениях считал ребенка своим и хотел, чтобы Коля дал ему возможность Ксюшу удочерить. Спирин не питал иллюзий, знал, что раньше связывало Нату и с Феогностом, и с Колей, но ему казалось, что Ната должна понять: то время кончилось и пора ставить точку.

Натина переписка с Колей, его обращения "Натюша, дорогая, любимая, как мне без тебя плохо", слова Коли, что сначала ему надо было уехать во Владивосток и уже оттуда идти в Москву, тогда он каждый день, пусть на чуть-чуть, но был бы к Нате, любимой, ближе и идти ему было бы куда легче, - после перлюстрации клались на его рабочий стол, и Спирин их читал. Читал не для того, чтобы ссориться, выяснять с Натой отношения, а надеясь, ища свидетельства, что переписка или вот-вот заглохнет, или хотя бы станет спокойнее. Ему казалось, что время идет, скоро Коля и Ната начнут друг друга забывать, и все остынет. Но ничего не менялось, и он очень страдал. Потом совершенно неожиданно Ната отправилась в Сызрань к Феогносту, уехала, даже не оставив ему записки, не попрощавшись. Пускай через несколько дней она вернулась и жизнь пошла вроде бы по-старому, - ее отъезд Спирина подкосил.

Все же, Анечка, мне кажется, что постепенно он бы смирился, принял Нату такой, какой она была, если бы Коля и вправду с каждым днем уходил дальше и дальше от Москвы. Но он жил рядом, на соседней улице, и однажды, идя обратно от вечной Калужской заставы, мог завернуть не в Спасоналивковский, а пройти лишних сто метров до Полянки. Его соседство Спирина буквально убивало, тем более что трижды, возвращаясь с Лубянки поздней ночью, он видел медленно бредущего домой Колю и всякий раз спрашивал себя, а что если, пусть и не нарочно, он перепутает улицы. В конце концов, на Полянке Коля прожил два десятка лет, и ноги сами могут его сюда привести, так что' будет, если он вдруг позвонит в дверь их старой квартиры, - примет его Ната или нет? Бывали дни, когда он думал об этом, перебирал варианты почти непрерывно и, в общем, приходил к выводу, что да, примет, более того, примет как своего законного мужа, как отца своего ребенка, а ему, Спирину, укажет на дверь.