Воскрешение Лазаря

Что же у меня получилось? Первое, заметь, Анечка, для себя, что Колина мысль сильно скачет, и по отдельности любое письмо кажется написанным или в бреду, или сумасшедшим, только если, словно при мультипликации, свести их вместе, понятна суть. Исходное положение: Коля знает про Деву Марию, Николая Угодника и Илью Пророка, знает, что они на земле, но отнюдь не про лагерь, в котором они отбывают срок (это очень важно), и не сомневается, что в самое ближайшее время следом за ними придет Спаситель. А если так, значит, все, что было в последние семнадцать лет: и революция, и Гражданская война, коллективизация, голод в Поволжье и на Украине, сотни тысяч расстрелянных и вдесятеро больше сидящих по тюрьмам и лагерям, перечислять можно бесконечно, правильно, необходимо, иначе мы бы ждали Христа еще тысячи и тысячи лет.

Здесь Господь смотрится не слишком хорошо, получается, что Ему нужны страдания человека, Он как бы заказчик, и Коля в свой час не забудет выставить Ему счет, но сегодня он пишет о другом, пишет, что несчастных, занятых бесконечным самоистреблением людей во что бы то ни стало надо было вновь начать собирать в народ, а то к кому бы пришел Христос? Следовательно, он, Коля, прав, Господь одобрил его путь, принял его жертву, потому что она и в самом деле - телец без изъяна. Феогност отвернулся от собственного народа, счел, что он обезумел, Коля же любил и сострадал народу, какой он есть, и Господь его поддержал. В награду ему и дано теперь знать о Деве Марии, хвастается он Феогносту.

Одно Колю немного смущает, где Матерь Божья, ему неизвестно, но это так, маленькое облачко, вообще же день совсем ясный, - он тут же заверяет Феогноста, что у нас от "органов" не может спрятаться никто и нигде. Надо будет - найдут. В доказательство Коля подробно рассказывает о красном подпольщике из коммунальной квартиры, об учете и контроле, который он наладил. Позже, Анечка, я к подпольщику еще вернусь.

О том, где и как искать Деву Марию, конечно, не вся сотня писем, данная тема станет центральной лишь в конце, когда Коля заподозрит, что что-то не вытанцовывается. Пока же он спокоен, считает, что Дева Мария, Илья Пророк и Николай Угодник, сойдя с неба в Россию и увидев, что здесь творится, без колебаний скажут Христу, что медлить, откладывать Свое второе пришествие больше нельзя. В их словах Коля не сомневается и объясняет, растолковывает Феогносту, что же сейчас в России происходит. Многое из того, что Коля слал в Томск, взято из его же собственных писем Нате, но если Нате он писал подробно, обстоятельно, не забывая ни о логике, ни о доказательствах, то в письмах Феогносту - сплошная свистопляска. Впрочем, с помощью писем к Нате разобраться можно.

Итак, почему он, Коля, оказался прав перед Богом, а Феогност нет? Во-первых, Коля вслед за Федоровым утверждает, что наше время - то, о котором Христос говорил, что вы будете делать, что Я, и еще больше Меня будете делать. Правда, в отличие от Федорова, воскрешение Коля в виду не имеет, иначе зачем вообще тогда Христос. Он пишет, что революция и Гражданская война - настоящий потоп, но Бог тут ни при чем, в жажде очиститься его наслал на себя сам избранный народ Божий. Почему наслал? По двум причинам: во-первых, пережил страшный нравственный скачок, понял, что вся его прошлая жизнь замешана на зле и лжи. Зло в каждой ее поре, и исправить ничего невозможно, надо ломать до основания, само основание тоже ломать, чтобы от прежнего и следов не осталось.

Повторяя кусок письма к Нате, он объясняет Феогносту значение арамейского слова "потоп": в Бытии, пишет он, недаром сказано, что Господь наслал на землю потоп вод, потому что собственно потоп - нечто вроде селя. Гигантская масса грязи, камней, воды, сойдя с гор, проносится по долине, уничтожая все, что встречает на пути. Погибли люди, разрушены селения и дороги, будто ножом срезаны поля, а деревья с корнем вырваны из земли и переломаны в мелкие щепки. Те обломки, что остались, никак друг с другом не связаны, в них нет ни смысла, ни памяти, вообще ничего нет. Когда через десятилетия в долине снова кто-то начнет селиться, пасти свой скот, строить дома и мосты, разбивать сады, это будет другой народ и другая жизнь, ничем с прежней не связанная. Большевики поют: "Мы наш, мы новый мир построим", - подобное возможно, лишь когда от прошлого ничего не осталось, когда оно не мешает.