Воскрешение Лазаря

Катя говорила тетке, что в том, что они четверо - Федя, Коля, Ната и она в Москве по-прежнему держались друг за друга, удивительного немного. У них было очень счастливое детство, взрослая же жизнь вызывала ужас. Незадолго перед войной развелись и родители Феди с Колей, и Натины. Причем оба развода были тяжелыми. Натина мать пыталась покончить с собой, ее спасли, но до конца своих дней она осталась инвалидом. Умерла она в 1919 году, едва перевалив через сорок лет. В общем, если для Феди давно было ясно, что, что бы ни случилось, он свяжет свою жизнь с церковью, то остальные - и Катя, и Ната, и Коля - считали, что главное - быть вместе. Конечно, можно, как большинство, обвенчавшись в церкви, вступить в брак, а можно, приняв постриг, вместе церкви служить. Это ведь тот же брак, но без грязи, без измен, все четверо чистые, непорочные, они венчаются с Христом, посвящают ему свою жизнь. Что второй путь лучше, после разводов родителей сомнений у них было мало.

Между тем Федя, а следом за ним Коля поступили на историко-филологический факультет Московского университета. Федя был уверен, что без хорошего светского образования пользы от него церкви будет куда меньше. В монастыре послушником он пока жил только летом, обычно в Оптиной пустыни, которую очень любил, но иногда и в Троице-Сергиевой Лавре. Катя и Ната тоже по Фединому совету, прежде чем принимать постриг, решили окончить фельдшерские курсы, а дальше, если получится, медицинский институт где-нибудь в Европе. Федя давно носился с идеей организовать при каждом крупном монастыре настоящие хорошо оборудованные больницы для неимущих. Ясно было, что церкви для новых больниц понадобится много монахинь, хорошо разбирающихся в медицине.

У Федора уже тогда был готов план преобразования чуть ли не всей церковной жизни. Главным он считал три вещи: первая, конечно, - перевод богослужения на современный русский язык, так, чтобы прихожане понимали, что поется на литургии; второе - превратить проповедь из довеска, какая она сейчас в храмах, в полноценную часть службы, соответствующим образом готовить священников. С правом получения прихода выпускать из семинарии только тех, кто умеет и любит толковать, объяснять прихожанам Священное Писание, причем Ветхий Завет - не менее хорошо, чем Новый. Об этом они в своем кругу говорили давно и много. Третий же пункт - открытость, полный поворот церковной жизни к мирянам. Здесь и их участие в назначении священников, в избрании епископата, самого патриарха, еще важнее широчайшая благотворительная деятельность церкви, которая должна взять на себя все, что касается бедных и больных, в общем, каждого, кто по тем или иным причинам сам в нашем мире выжить не в состоянии.

Федю и в те годы жизнь в монастыре привлекала куда больше, чем в миру, если бы не они трое да университет, он, похоже, не знал бы, зачем вообще возвращается в Москву. В монашестве ему ничего не было трудно, его не тяготили ни дисциплина, ни смирение и послушание; он с детства во всех отношениях был сильным, даже властным человеком, но скитский уклад давался ему легко. Они видели, что в монастыре ему лучше, и хотя приезду в Москву, встрече с ними Федя радовался, как ребенок, через неделю жизни в городе он начинал уставать. Из монастыря он приезжал веселый, с кучей впечатлений, там ему все нравилось, все было правильно и имело смысл, вдобавок было немало забавного: например, он рассказывал, что и в Оптине, и в Лавре к нему подходили монахи и говорили, что церковь довольна, что он, прямой потомок Зевса (откуда-то его родословная была им известна, один даже назвал его сыном Зевса), отказался от родной крови и теперь готов служить Спасителю. Федя предсказывал, что если Коля пострижется, то же ждет и его, так что они не удивились, когда в 14-м году в первых числах мая, то есть ровно за три месяца до начала войны, Федя объявил, что уходит из университета и возвращается в Оптину, где надеется через год принять постриг. После этого он, если получит разрешение от наставника, будет поступать в Духовную Академию.

Коля тогда спросил Федю, у кого он будет проходить послушание, и он сказал, что, по-видимому, у старца Питирима, человека в Оптиной очень чтимого, и добавил, что Питирим пока колеблется, считает, что Феде рано уходить из мира. Сам старец в молодости служил в гусарском полку и говорит, что человек должен знать, от чего отказывается, от каких соблазнов и искушений, иначе многим и многим мирянам помочь он не сумеет. Не ведая, как устроена мирская жизнь, он просто их не поймет. Федю он предупреждал об этом не раз, но тот слишком тяготился жизнью вне монастыря. Однако решение Коли сначала окончить университет Федя поддержал. И тут была объявлена мобилизация.