Воскрешение Лазаря

Федоров, Ната, раньше многих понял, что всю линию жизни надо повернуть вспять. Бесконечное зачатие детей - лишь порождение нового зла, новых страданий, и больше ничего. Сколько столетий прошло после прихода Христа, а разве стали мы лучше, разве стали меньше убивать? Мы только дальше и дальше уходим от Бога. Адам согрешил, Каин убил брата Авеля, и с этого началось бегство человека от Господа. Человек бежит от Бога и путает следы, он хвалится, ликует, что обманул Господа, что Господь его потерял. Он, грешник из грешников, вор из воров, породил невинного младенца, даже первородный грех которого искуплен, взят на себя Спасителем. Человек бежит, путает след своим потомством. Даже когда Господь говорит Каину, что грех его будут наследовать 77 поколений, его потомки умудряются спастись. Они смешиваются с потомством ни в чем не повинного Сифа и вопрошают к Господу, почему мой сын или моя дочь должны страдать? Да, он, она - потомок Каина, но он же, она же и потомок Сифа, а тот ведь, Господи, перед Тобой ни в чем не виновен. Так прямо при зачатии происходит смешение добра со злом и добро прячет зло, укрывает его от Божьего гнева. Вот Федоров и говорит, что, идя как раньше, нам не спастись - на это нет ни единого шанса. Если мы в самом деле хотим искупить свои грехи, мы должны повернуть и идти не от Бога, а к Богу. Пойти строго назад, от сына к отцу, дальше - к деду... Поколение за поколением мы должны идти к тем немногим дням, когда сотворенный Господом человек был еще непорочен и безгрешен.

Узаново, 23 марта.

Ната, милая моя, дорогая Ната!

Сегодня я встал очень рано, но встал легко, с удовольствием. Светит солнце, мороз совсем легкий, думаю, что днем начнет таять. Уже март, скоро придет настоящее тепло, и мне больше не надо будет тащить на себе тулуп. Мало о чем я мечтаю сейчас, как об этом. Не знаю, согласишься ли ты, но я опять целый день шел и думал, что люди собираются в народы, чтобы засвидетельствовать истинность того или иного комментария к библейским стихам, народ тоже есть комментарий. Так мы, русские, собрались, чтобы подтвердить слова Христа, что и из камней Господь может сделать себе сынов Авраама, доказать, что теперь именно мы - хранители истинной веры, Третий Рим, Новый Израиль. В нас, в одного из нас воплотится Христос, когда во второй раз придет на землю. Вера, что мы - Новый Израиль, не просто нас грела, ради нее, во имя нее мы были готовы на любые жертвы. И так век за веком.

Посмотри, сколько жизней положили наши предки, чтобы создать эту огромную, когда едешь, а тем более идешь, в самом деле, понимаешь - бескрайнюю страну. А ведь росла она пешком, как иду я, и на каждой версте приходилось воевать, а потом строить крепости, расчищать и распахивать землю. Конечно, некоторые из нас, подобно тем же англичанам и французам, просто хотели нажиться, но другого и других, мне кажется, было больше. Идя, мы шаг за шагом расширяли территорию истинной веры. И сейчас, нищие, больные, голодные, загубив чуть ли не десятую часть народа, мы снова страстно мечтаем о всемирной революции, о том, чтобы везде на земле установилось царство правды. Ради революции наши вожди готовы сжечь в мировом пожаре всю Россию, и в большинстве, в огромном большинстве мы им сочувствуем. Да, мы готовы сгореть, потому что это угодно Богу, потому что именно этого Господь от нас ждет. И неважно, что сегодня мы легко, даже с восторгом рушим храмы, жжем иконы и священные книги, ведь главное сохранено, главное осталось - как и раньше, мы идем к правде. Только ряды наши без споров о вере стали еще многолюднее и движемся мы еще быстрее.

Ната, я каждый день говорю с десятками разных людей, и все время чувствую этот огромный напор правды. Люди веруют, не верят, а именно веруют, что они принесут миру правду и спасение. Как и говорил Господь, они ликуют от того, что в новом учении в самом деле нет ни эллина, ни иудея - один пролетариат. Мы давно истомились в своем одиночестве. Мы всегда хотели и были открыты миру, а он видел в нас еретиков и схизматиков, заталкивал куда-то в Сибирь, в Азию, хотел отгородиться. Он звал нас варварами, но теперь мы победим.

И ведь это, Ната, никакой не марксизм - о марксизме здесь, с кем бы я ни говорил, никто и понятия не имеет, - а чистейшей воды учение о правде.