Воскрешение Лазаря

Милая моя, дорогая моя Ната, мне очень жаль, что раз за разом письма, что я пишу, невеселые. Но что поделаешь? За день я вижу столько горя, столько совсем безнадежных историй мне рассказывается, что писать по-другому не поднимается рука. Да и неоткуда взяться хорошему и радостному, или, вернее, мне кажется, что только у нас с тобой в этой огромной стране оно и есть, а вокруг лишь беды и несчастья. Сегодня после Сеченова шел в полном одиночестве, обыкновенно меня долго провожают, но тут - никого. Может, потому, что слушали накануне равнодушно. С некоторых пор я говорю суше, холоднее как-то и ничего не могу с собой поделать. У меня уже выработались свои ораторские приемы, я знаю, что вернее затронет людей, знаю, так сказать, ударные куски и повторяю их слово в слово. Всякий раз, когда дневной переход окажется длиннее обычного и я подустану, становлюсь в наезженную колею и качу, будто под горку.

Я понимаю, что поступаю плохо, не за тем я пошел, да и никому не нужно, чтобы я, словно граммофон, крутил одно и то же. Но бывает это нередко. Наверное, было и в Вылково. Вчера в письме я тебе написал, что революция была потопом, но не написал о главном, оно как бы следовало, но прямо сказано не было. При Ное потоп наслал на людей Бог, а наш - человеческий с первой до последней капли. Мы живем во время, когда человек сильно разочаровался в Боге и теперь пытается все сделать сам. Сначала потоп, чтобы смыть старый грех, потом можно строить рай. Здесь и зарыта собака.

В последнюю треть прошлого века в России совпали огромный нравственный скачок и это разочарование в Боге. Почти девять веков Россия ждала второго пришествия Христа, последние два века после раскола, не просто ждала, считала каждую минуту, а Он все не приходил. Разве мало на земле было зла, разве мало горя и страданий, но Ему, наверное, казалось, что чаша до дна еще не испита. Когда сил ждать Его у людей не осталось, они решили, что сами сделают то, что когда-то Он им обещал. Понимаешь, Ната, они сказали себе, что больше не будут на Него надеяться и просить у Него тоже больше ничего не будут, все сами. Они даже объяснили друг другу, что так и надо - именно этого Он от них и ждет. То есть здесь нет бунта, нет отступления от Бога, наоборот, Он их благословляет. И как здорово не ждать, не молить, не выпрашивать, а все с первого камня до завитушки на крыше построить собственными руками.

Сегодня, когда, выйдя из Сеченова, шел лесом, вспомнил одну свою старую мысль, может быть, ты от меня ее слышала. Раньше она мне казалась скорее красивой, чем правильной, а тут я даже испугался точности. Чуть ли не ключ к истории рода человеческого за многие, многие века. Суть в том, что, если взять каждого из нас поодиночке и всех вместе, все народы, все секты и религии, чьи представления о добре и зле коренятся в Библии, окажется, что мы от рождения до смерти только и делаем, что своей жизнью, своей судьбой ее - Библию комментируем. Редко всю, обычно берем какой-нибудь стих или строку.

То ли в воспоминаниях Якубовича, то ли у Короленко в "Истории моего современника" я лет десять назад вычитал про секту покаянников. Эти люди считали, что главное в христианстве покаяние. Помнишь: Сказываю вам, что ... на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяносто девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. ...не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. А дальше просто и прямо. Покаяние без греха не бывает. Без греха фарисейство. Наоборот, чем больше грех, тем больше и покаяние. Покаянники были сектой убийц, державших под собой весь Сибирский тракт. Они убивали и каялись. Год проводили в молитве и посте, накладывали на себя жесточайшие епитимьи, вериги, а потом, отмолив грех, снова убивали.

Санкцией на жизнь самого христианства, вообще его возможность - в словах Христа: Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. Так и здесь: основой нового пути России, совсем нового понимания ею своего предназначения были слова Николая Федорова, что настало время, о котором Христос сказал, что тогда мы, смертные, сможем делать то, что делает Он (то есть воскрешать мертвых), и еще больше Его делать. Время, когда слово Христа станет делом. В федоровском комментарии наша сегодняшняя история свернута, будто в коконе, он с учениками стал его разматывать, объяснять нам, за что и в каком порядке приняться, теперь мы идем дальше уже сами. Главное, Ната, это не те комментарии, которые можно найти у философов и богословов, там одно словоблудие, здесь же все приходится подтверждать своей и чужой жизнью. В общем, тут везде кровь и просвета не дождешься.