Ворожея. Практика в провинции Камарг

– Проезжающие мимо крестьяне заметили и привезли весть в Арт. Теперь здесь паника, горожане пакуют вещи и торопятся уехать подальше из города, – продолжил рассказ Николас.

Он сидел на козлах, правя Лапушкой. Броссар и Кристоф расположились по обе стороны от меня, изрядно потеснив. И если против соседства Кристофа я ничего не имела, наоборот, наслаждалась тем, что мы можем еще хоть немного побыть настолько близко, то от ворожея постаралась отодвинуться как можно дальше, тем самым сокращая расстояние с другим попутчиком.

– Паника, – прокомментировал Броссар слова Николаса.

– Так что танцев в эти выходные не будет, – цокнул языком наш кучер, затем обернулся ко мне и вздохнул: – Клер, придется отложить наше свидание.

Я чуть не поперхнулась от таких слов.

– Кстати, Клер, как называется девушка, которая сегодня с одним, завтра с другим? – насмешливо спросил Броссар.

Я не нашлась, что ответить, и сердито засопела.

– Вертихвостка, – кинул через плечо Николас.

Бросила поспешный взгляд на Кристофа, он поймал мою руку и накрыл своей.

Черные столбы дыма заметили издалека. Они поднимались ввысь, создавая ощущение удушливости. Жар летнего солнца и так раскалял практически ничем не прикрытую землю, а наличие костров еще сильнее заставляло ощущать знойный день. Невольно задышала чаще, вдыхая горячий воздух, в котором уже отчетливо чувствовался запах гари.

Обычно мне нравилось сидеть зимними вечерами у камина, ощущая запах горящих поленьев, но сейчас все было иначе. Тревога, боль, тлен и смерть носились в черных клубах.

С кончиков пальцев Броссара сорвались серебристые лепестки сообщения. Я уже догадалась, что он, едва удостоверился в опасности, сообщил обо всем королевскому судье. Мэтр Одилон уехал в Дубье еще до того, как в Арт пришло сообщение о черной хмари. После того как весть дойдет до слуг закона, сюда сразу же направят отряд для зачистки территории. С умершими и их имуществом никто церемониться не будет. Все предадут огню, выжигая местность дотла, чтобы зараза не перекинулась на другие селения. Мы же будем бороться с болезнью, осматривая каждого живого и стараясь спасти.

– Мэтр Броссар, – тихо спросила, вспомнив о важном, – а как здесь можно защититься?

Ведь в комнате, где находился Кристоф, очищались и воздух, и вода, которой омывалось тело больного, и наша одежда. А как будет здесь, на открытом пространстве?

– Только с помощью здравого смысла, – спокойно ответил наставник.

– Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

– Простейшие меры предосторожности никто не отменял. На очищающие заклинания рассчитывать можно и применять их обязательно, но следует соблюдать осторожность. Споласкивать руки после каждого контакта, чтобы не распространять болезнь при осмотре следующего пациента и не заболеть самой. Дышать исключительно через маску, установив на нее защитное заклинание. И, когда закончим, всю одежду придется сжечь, – окончанием своей речи Броссар добил меня окончательно.

– Как это сжечь? – опешила я. – На мне выходное платье!

– Ты сама сказала, что готова выезжать. – Уголок его рта дернулся, словно он изо всех сил старался сдержаться и не рассмеяться над выражением детской обиды на моем лице.

Мне же хотелось плакать. Платье было из последней коллекции летних новинок, я его специально заказывала в конце весны по каталогу. И вот теперь так легко с ним расстаться?! Оно первый раз надето, хотела понравиться Кристофу, а вовсе не для того, чтобы осматривать смертельно больных! На мои глаза даже слезы навернулись, так было жаль наряда.

Бирюзовое, с атласными лентами по рукавам и еще одной широкой полосой на талии. Платье изумительно мне шло и подчеркивало фигуру. Кружева придавали легкость и воздушность, я в нем ощущала себя бабочкой. И теперь из-за дурацкой вспышки черной хмари должна лишиться такого совершенства? Я была страшно раздосадована и разгневана! На эту болезнь смертельную, на Броссара, не предупредившего, что надо надеть что-то попроще. Наставнику-то что? У него все рубашки и брюки одного покроя, да и у Кристофа наверняка гардероб немного места занимает.

– Так я это… – опасливо протянул Николас, оглядываясь на нас, – за околицей вас подожду, мне туда ходить без надобности.

– Тоже за костюмчик переживаешь? – развеселился Броссар.

Все ему шуточки!

– Так за портки деньги уплачены, да и шкура своя дорога. Как-то не очень хочется на себе эту хмарь испытывать, – не стесняясь, признался Николас.

Коляску с запряженной в нее Лапушкой оставили довольно далеко от околицы. Костры, оказалось, разожгли еще на повороте к деревне. Николас на прощанье осенил нас знаком богини, но следом не пошел, как и обещал.

– Хочу вот что вам сказать, – сурово заговорил Броссар. – Скорее всего, здесь уже многие слегли с черной хмарью. Болезнь прогрессирует достаточно быстро, а потому каждая минута на счету. Не знаю, сколько времени прошло, пока до губернатора дошла весть о заражении, но думаю, что нам мало кого удастся спасти. Потому, Кристоф и особенно Клер, предупреждаю: сразу за всех больных не хватайтесь. Тем, кто в тяжелом состоянии, помочь уже не сможем.